Тяготы секретарства

[Ralhf]

— Пустите меня, я ему сейчас все выскажу! — прорывался к двери директора слесарь тракторного завода Ушаков.
— Андрей Константинович занят. У вас назначено время? — перекрывала ему дорогу смазливая секретарша Дашенька, которую директор завел полгода назад. В руке у нее был заряженный степлер.
— Время назначает секундант, и, видит бог, он скоро понадобится! Пусти, мегера!
— Не могу. Вы должны записаться, составить запрос в двух экземплярах и ждать вызова, — девушка сделала предупредительный выстрел в воздух.
— Какой еще запрос? — Ушакову казалось, что он попал на какое-то реалити-шоу, где сценаристы проверяют его психику на прочность. — Мне сверло надо новое, я работать не могу! — он показал обрубок инструмента, который был столько раз заточен, что Ушаков начал нарезать новую спираль прямо на хвостике.
— Повторяю, директор занят. На запросе нужно поставить печать инженера по охране труда и нач… — Дарья не договорила, потому что Ушаков смог ее отодвинуть своим широким плечом и обрубком сверла вскрыл замок. Директор стоял перед зеркалом и выстукивал мелодию из какого-то сериала ногтями по зубам.
— «Реквием по мечте» сможете сыграть? — с жаром спросил Ушаков, бросая сверло на стол. — А то мы уже потеряли всякую надежду на ваше участие в жизни коллектива.
— Юра, я не понял, у тебя что — назначено? — совершенно безучастно спросил начальник, лениво поворачивая голову. — Тебе Дашенька не объяснила, как теперь у нас коммуникации выстраиваются?
— Андрей Константиныч, вы заканчивайте эту эпидерсию и спускайтесь на нашу грешную землю, пока не случилось страшное.
— Эпидерсия… Слово-то какое, — вздохнул начальник, отвернувшись обратно к зеркалу.
— Сами начали со своими коммуникациями, — буркнул Ушаков. — Мне сверло нужно, а снабженец не дает. Чем я работать должен?
— Составь запрос секретарю и запишись, а там посмотрим.

Директор больше не обращал внимания на Ушакова, как если бы тот был просто сквозняком.
— Я уволюсь!
— Не уволишься. Тебе пять лет до пенсии, куда ты пойдешь?
— Ах так… — слесарь прищурился и, забрав обрубок сверла, направился к двери. — Что ж, в эту игру могут играть двое…
Вечером, придя домой, Ушаков подсчитал свои накопления, отложенные на отпуск, и, вопреки уговорам жены, выложил своеобразное объявление в интернете.
Через пару дней он пришел на работу в сопровождении какой-то неопознанной особы — женщины, чьи габариты можно было описать лишь тремя отдельными проектами, а строгий костюм-тройку ей, очевидно, шили на парусной фабрике. Вид у нее был суровее, чем у целой бригады технадзора. В обеих руках она держала по чемодану, в каждом из которых можно было легко вынести с производства готовый трактор.
Под удивленные взгляды коллег парочка проследовала к станку Ушакова.

— Ольга Прокофьевна, будьте добры, подготовьте место, — деловито произнес слесарь, и его сопровождающая, достав из чемодана раскладной стул и стол, поставила их в углу у сверлильного станка. Сама же присела на перевернутое ведро, а чемодан использовала вместо журнального столика, на который водрузила лампу и ноутбук.
— Здоро́во, Юр. Сигареткой не угостишь? — хотел было подойти к Ушакову один из коллег, но путь ему преградила женщина в костюме.
— Стоять. У вас назначено к Юрию Ивановичу? — спросила дама голосом, от которого даже мурашки не смели двигаться с места.
— В каком смысле — назначено? — удивился мужчина.
— Вы можете составить запрос и записаться в журнале. Как только Юрий Иванович будет готов ответить, я с вами свяжусь.
Мужчина лишь нервно усмехнулся и уже собрался обойти эту странную особу, но это оказалось не так просто. Кажется, женщина имела свою собственную гравитацию, и слесарь просто крутился вокруг нее как космический спутник, не в силах оторваться. Оказавшись перед лицом дамы в третий раз, он потребовал прекратить его бесить и даже хотел обозвать ее чем-то неприличным, но тут у этой мадам зазвонил чемодан. Достав из него огромную трубку, она произнесла:
— Да, Юрий Иванович.
Сидевший рядом Ушаков звонил с мобильного.
— Поняла, Юрий Иванович, — сказала женщина и, положив трубку, начала что-то выстукивать на ноутбуке. Через пару мгновений из чемодана послышался звук работающего принтера.
— Держите, — протянула она бумагу слесарю.
— Что это? — спросил тот, глядя на непонятные цифры.
— Это ваша дебиторская задолженность, — совершенно спокойно ответила Ольга Прокофьевна.
— Что-о-о? Тут написано, что я должен четырнадцать пачек!
— Всё верно. Этот расчет сделан за последние два года. Как только закроете долг, сможете подать заявку на новую сигарету. .
Слесарь еще что-то пробубнил себе под нос, но в итоге ушел ни с чем.
Работать Ушаков, кажется, не собирался. Он просто сидел перед станком и попивал чай из фарфорового сервиза.
Через полчаса явился начальник участка с требованиями разъяснений.
— Все претензии вы можете отправить на почту Юрию Ивановичу или на его юридический адрес, — протянула женщина визитку.
— Слесарь-сборщик пятого разряда Юрий Ушаков. Режим работы… — начал читать вслух начальник участка, но тут же разорвал бумажку. — Да ты кто вообще такая?!
— Меня зовут Ольга Прокофьевна, я секретарь Юрия Ивановича, — протянула женщина уже свою визитку. — Являюсь официальным представителем Юрия Ивановича и имею полное право сопровождать его везде. Вот заверения и доверенности от его адвоката, нотариуса, лечащего врача и супруги. Хотите, запишу вас на прием?
Мужчина собирался плюнуть в лицо этой выскочке, но тут Ушаков попросил секретаршу передвинуть его огромный верстак на полметра от колонны. На глазах изумленного начальника участка, секретарь выполнила просьбу без помощи кран-балки и не вставая с ведра.
— Д-да, я бы хотел записаться, — проглотил комок в горле начальник, и Ольга Прокофьевна с радостью протянула ему журнал и ручку.
Заполнив графу трясущейся рукой, мужчина, как обиженный на весь белый свет ябеда, помчался жаловаться директору, но там ему тоже предложили записаться.
— Совсем уже охренели! Скоро в туалет по согласованию с отделом кадров ходить начнем! — взвыл он, глядя на вооруженную степлером Дашеньку.

Пришлось действовать иным путем и делегировать скандал инженеру по охране труда. Правда, сначала нужно было вспомнить как тот выглядит и где вообще находится его кабинет.
Через полчаса инженер явился на зов. Большинство рабочих увидело его впервые, а ведь некоторые из них работали на заводе с самого открытия.
— Где ваша каска? — лениво спросил инженер, измеряя секретаря Ушакова рулеткой.
— А ваша? — ответила вопросом на вопрос Ольга Прокофьевна.
— И правда, а где она? — задумался инженер. — Десять лет тут работаю, а так ее и не получил.
На этом разговор зашел в тупик. Мужчина развернулся и, сделав шаг, споткнулся о лежащий на полу металлический прут. Ноги понесли его к столбу, о который он и разбил свой огромный нос. Решив, что этой травмы достаточно для больничного, радостный инженер поскакал писать заявление.
Очень скоро звуки производства стихли: конвейер встал из-за отсутствия деталей, изготавливаемых Ушаковым. Тогда-то директор и соизволил покинуть кабинет и потребовал немедленно доложить о проблеме.
— Секретарь?! У слесаря? Это шутка такая? — спрашивал он у начальника участка, вышагивая по цеху и осматривая свои владения. Под его тяжелым взглядом верноподданные работники робко склоняли неприкрытые головы.
Подойдя к месту происшествия, директор уперся в две огромные двутавровые балки, которые оказались бюстом Ольги Прокофьевны. Она молча заполняла какие-то бумаги.
— Ну-ка, быстро пропустила меня! — рявкнул директор. — Иначе я его уволю!
— У Юрия Ивановича обед. — Ольга Прокофьевна спокойно отодвинула крикуна карандашом в сторону и вернулась к своим делам. — Вы можете записаться к нему на прием или оставить мне ваше заявление. Юрий Иванович его рассмотрит и ответит в течение двух дней.

Ушаков в этот момент сидел за накрытым белоснежной скатертью столом и при помощи позолоченной вилки подцеплял из своего термоса котлету.
— Это что еще такое?! Юра! Ты хоть понимаешь, что я тебя по статье уволю?
Ушаков делал вид, что не слышит, и продолжал бороться с тонким горлышком термоса.
— Исходя из трудового договора, — Ольга Прокофьевна выудила из чемодана папку с бумагами, — вы обязаны обеспечивать работника всем необходимым инструментом, а также спецодеждой.
— У него всё есть! — кажется, директор понял, что никак не сможет пройти мимо этого цепного секретаря, и потому общался уже с ней.
— Вот рукавицы, в которых работал Юрий Иванович, — продемонстрировала женщина две штопаные тряпицы. — Вчера я отнесла их в краеведческий музей, и там подтвердили, что это элемент одежды времен неолита. Недавно я работала вахтером в трудовой инспекции, и у меня теперь есть прямой доступ ко всему руководящему звену. Хотите отправлю туда эти экземпляры? — посмотрела она исподлобья.

Директор умолк. Оглянувшись, он заметил, что его предприятие кишит нарушениями: люди работают как оборванцы, вместо вентиляции — только пара разбитых окон, а инженер по охране труда бродит без каски и с разбитым носом. Штрафы предприятию сейчас нужны были меньше всего.
Через полчаса Ушакову привезли новые сверла и рукавицы. Директор был уверен, что на этом конфликт будет исчерпан и странный секретарь, которого Ушаков нашел в кунсткамере — не иначе, исчезнет. Но, проходя следующим утром мимо сверлильного станка, Андрей Константинович обнаружил секретаршу на том же месте. На секунду директор даже решил, что женщину с ее этим импровизированным столом приварили к полу. Она сидела на ведре и спокойно, словно это были карандаши, точила для Ушакова новенькие сверла, которые директор купил по дешевке на блошином рынке.
— Юра, зайди ко мне в кабинет, — сказал директор, глядя на слесаря, пафосно сметающего стружку со станка.
— У Юрия Ивановича плотный график, но он готов вас принять в своем кабинете во время обеденного перерыва, — в очередной раз взяла слово секретарь.
— Что?! — директору показалось, что он ослышался. — У тебя есть свой кабинет?
— Юрий Иванович — очень серьезный человек. Разумеется, у него есть свой кабинет. Второй этаж, дверь справа от лестницы.

Тут директор вспомнил, что из соседнего офиса, который он сдавал в аренду, недавно съехала фирма, а вчера бухгалтер сообщила, что помещение снова сдано. Бросив свой утренний обход, он побежал к лестнице и, буквально взлетев по ней вверх, увидел на двери справа табличку: «Ушаков Ю. И. Часы приема 12:00-13:00». Дверь директора располагалась ровно напротив.

Дело запахло разбавленным керосином…

Александр Райн

 

[Ralhf]

Часть 2

То, что поначалу казалось шуткой, приобрело вид трагикомедии. Секретарь слесаря — это настоящий удар под дых репутации руководства. Директор хотел призвать на помощь полицию, братву, отлов крупных животных… Но он понимал, что подобные скандалы обязательно выйдут за пределы завода, и его трактора навсегда покроются коркой позора, которую каждый второй будет то и дело надрывать. Действовать нужно было с холодной головой и горячей кочергой, как тогда, в девяностых, когда Андрей Константинович скупал акции у рабочих.
Недолго думая, директор решил сперва отправить на переговоры собственную секретаршу. Не за красивые же ноги он ей деньги платит… «Или за них?» — пожалуй, следовало всерьез задуматься о требованиях к персоналу. Андрей Константинович, конечно, понимал, что Дашенька не сдюжит против этого монстра, но был шанс, что секретарь Ушакова случайным поворотом корпуса зашибет невинное дитя. Тяжелая, но необходимая жертва.

Мысленно перекрестив девицу, он подошел к зеркалу и застучал ногтями по зубам марш Тореадора из оперы «Кармен».
К концу дня стало ясно, что Даша уже не вернется, и радостный директор отправился в цех, чтобы зафиксировать преступление и вызвать наряд для задержания. Каково же было его удивление, когда он застал свою помощницу, сидящую по правую руку от Ольги Прокофьевны на перевернутом ведре из-под краски. У Даши теперь тоже имелся стол, сделанный из огромного чемодана, и даже новенький компьютер, который сам директор отказался покупать из-за большой стоимости устройства.

— Дарья Александровна, а что вообще происходит? — еле сдерживая гнев, спросил директор.
— Ой, Андрей Константинович, простите… Я решила уволиться, — виновато улыбнулась девушка. — Ольга Прокофьевна предложила устроиться к ней секретарем. Я занесу заявление на увольнение через час.
Директору потребовалось около десяти минут, чтобы переварить информацию: теперь у секретаря Ушакова был свой собственный секретарь. И как только он допустил эту либеральную заразу в свой огород?
— Дашенька, вы как обычно перепутали лево и право. Эта… — директор оглядел Ольгу Прокофьевну со всех сторон, — женщина… здесь не работает. Она бюрократический рэкетир. Зачем вам такое крупное пятно на вашей и без того незначительной репутации?

— Ну… — Даша стыдливо опустила свои красивые глазки в пол, — она пообещала мне прибавку к зарплате десять процентов, карьерный рост, полный социальный и гастрономический пакеты… — девушка показала на пухлую сумку, набитую домашней едой и всевозможной консервацией, — а еще сшила для меня классную форму! — Даша встала с ведра и продемонстрировала стильный приталенный костюм, который хорошо подчеркивал, но не выпячивал женские формы. — К тому же Ольга Прокофьевна не делает мне никаких двусмысленных намеков...
— Думайте, что говорите! — рявкнул смущенный такими обвинениями начальник.
— Если хотите, я буду и вашим секретарем тоже. Сможете делать мне любые намеки: хоть двусмысленные, хоть трехсмысленные — у меня синий пояс по судоку, — пробасила Ольга Прокофьевна, — я люблю головоломки. Это, кстати, тоже намек.

— Вы мне угрожаете? — не верил своим ушам директор.
— Угрозы — метод трусов. Каждое мое слово — официальное заявление, — спокойно ответила Ольга Прокофьевна.

В этот момент к ним подошел тот самый слесарь, который был должен Ушакову четырнадцать пачек сигарет и, не обращая внимания на директора, начал угрожать секретарю расправой. Ольга Прокофьевна молча взяла самонаборный штамп и направила на агрессора. Раздался щелчок. Слесарь моргнул — и очутился в соседнем цехе. На лбу у него алел аккуратный оттиск: «В просьбе отказано».
«Нужно срочно восстанавливать разрешение на Орудие», — в ужасе решил директор. Но эту битву он не имел права проиграть.
— Дашенька, я повышу вам оклад на двадцать процентов, если немедленно вернетесь ко мне, — с трудом выдавил он из себя.
У Дашеньки загорелись глаза, и она встала с ведра.
— Дарья Александровна, я полпред личного массажиста таиландского консула. Два раза в год вы сможете летать в отпуск бесплатно, — нанесла контрудар Ольга Прокофьевна.

Радостная Даша мгновенно вернулась на ведро.
— Даша, я выдам вам беспроцентный кредит на машину, — не сдавался директор, и Даша тут вскочила на ноги.
— В яхт-клубе, организованном мной двадцать пять лет назад, в бессрочное пользование выдается судно, — тут же парировала секретарь, вернув Дарью на ведро.
Торги продолжались минут пятнадцать. В какой-то момент ведро отлетело в сторону и Дашины ноги заклинило. Она застыла в позе роденовского мыслителя и не могла более принимать решений. К этому моменту ее оклад вырос вдвое, появился дополнительный отпуск, беспроцентный кредит на машину, расширенный соцпакет и неограниченный абонемент в маникюрный салон. Как только директор зафиксировал все свои обещания на бумаге, Ольга Прокофьевна отступила.
Андрей Константинович даже засмеялся от радости. Он посчитал, что разбил врага в пух и прах и, напрочь забыв об изначальной цели, вернулся в свой кабинет.
— Спасибо, — натужно шепнула Даша Ольге Прокофьевне. Не разгибаясь, она приставным шагом побрела к своему старому рабочему месту.
На следующий день Андрей Константинович решил фиксировать любые нарушения Ушакова, чтобы потом уволить его по всем возможным статьям. Сделать это было несложно: слесари часто опаздывали на работу, курили не по расписанию, никогда не следили за чистотой рабочего места и собственной речи. Хоть пачками увольняй людей.

Оставалось только приехать утром на работу и начать записывать. Но попасть на территорию завода теперь оказалось не так просто. Облившись кофе и обматерив весь белый свет, директор впервые в жизни уперся в опущенный шлагбаум.
— Что за дела? — рявкнул он на подошедшего юношу в форме охранника, которого раньше никогда не видел. — Уснул, что ли? Не видишь по камерам, кто подъехал?
— Разрешите ваш пропуск, — невозмутимо попросил тот в ответ.
— Я глава предприятия! А ты кто такой? Где Федор? — начальник имел в виду старого пугливого охранника, который обычно выбегал к нему как послушная собачонка и предлагал помыть колеса и фары.
— Федор Сергеевич на совещании. Я его второй ассистент, — ответил паренек.
— В-второй ассистент?! СОВЕЩАНИЕ У ОХРАННИКА?! Вы что, паразиты, тут устроили?

Директор вышел из машины и попытался вручную поднять шлагбаум, но устройство не сильно впечатлилось харизме мужчины и осталось верным охраннику.
Тогда директор оттолкнул юнца плечом и попытался пройти через калитку. Он собирался найти Федора и пинками гнать его в сторону биржи труда. Но тут из будки степенно вышел первый ассистент охранника — огромный ротвейлер с холодным задумчивым взглядом. Собака выглядела так, словно повидала многое. Не хватало только папиросы в уголке рта и сдвинутой на затылок кепки. Пес даже не гавкнул — так сильно был уверен в своем образе.
Всё это несомненно являлось влиянием той мерзкой секретарши.

Впервые в жизни Андрей Константинович проникал на собственный завод через дырку в заборе. Затем, оглядываясь по сторонам, он перебежками достиг сборочного цеха.
— Опаздываете, — заметил с улыбкой Ушаков, встретившись с директором у туалета.
Слесаря было не узнать. На нем красовалась новенькая практичная форма, сшитая по всем регламентам, но при этом выглядевшая более стильно, чем пропахший потом, облитый кофе и изодранный ржавыми прутьями забора костюм директора. В такой одежде — хоть к станку, хоть в ресторан, хоть на Губернаторскую елку.
— Ты будешь уволен до конца дня, — прошипел взмыленный начальник, сверкая глазами, полными праведного гнева, и рванул к своему кабинету. Но не добежал.

От первых ступеней лестницы до самой двери его офиса стеной стояли работники завода. Воздух гудел, как перегруженный трансформатор — народ возмущался. То ли из-за новых рукавиц и инструмента, которые вчера мистическим образом достались только Ушакову, то ли из-за повышенного оклада секретарши Дашеньки. Попадать под горячую руку толпы было контрпродуктивно, и начальнику снова пришлось искать обходные пути.
Бухгалтер Зоя Олеговна чуть не родила на шестом месяце, увидев, как с улицы в ее приоткрытое окно на втором этаже забирается директор.
— Не сметь! — запретил ей рожать тот. — У меня нет сейчас времени искать нового бухгалтера. Ты вчера разобралась с нашими проблемными счетами, которые я просил подготовить для налоговой? — спросил он, оказавшись внутри и стряхивая с себя фасадную крошку.
— Нет, — несмело заявила женщина, закрывая окно.
— Я же тебе сказал: пока не закончишь, с работы ни ногой. Чего неясно?
— П-п-простите, Андрей Константинович, — с трудом перебарывала дрожь в голосе бухгалтер, — но я вчера узнала от своего юриста, что рабство в нашей стране по-прежнему незаконно, хотя вы и убеждали меня в обратном…
— Какой еще, к черту, юрист? Откуда у тебя, дурынды, деньги на юриста?!

Мужчина схватил со стола кружку бухгалтера и разбил ее об пол. Стало чуточку легче.
— О-о-ольга Прокофьевна подрабатывает уборщицей в юридическом институте и параллельно ведет практику у студентов. Она вчера раздала нам номера отличников и нескольких преподавателей. В общем… — бухгалтер еще больше стушевалась, но потом взяла себя в руки и твердо заявила: — Я теперь буду работать строго по установленному договором графику. И вот еще, — Зоя Олеговна дерзко поправила куцую челку набок, — больше не звоните мне в выходные с вопросами: «Можно ли записать поход в баню с девочками как расходы фирмы».
Директор не верил своим ушам. Весь монолит его авторитета, воздвигаемый годами, трещал по швам. И всё из-за какой-то хабалки, приведенной на его завод идиотом-слесарем.
— В общем, по поводу рабства, — вырвала его из раздумий бухгалтер. — У меня тут двадцать три заявления на отпуск, подпишите, пожалуйста, — она аккуратно пододвинула бумаги начальнику. — Люди нервничают. И за кружку, семьсот рублей переведите, будьте добры… — показала она на осколки.
— Я ее убью… — процедил сквозь зубы Андрей Константинович. — Я точно ее убью.

 

[Ralhf]

Часть 3

Из бухгалтерии в кабинет директора вел потайной ход через минибар, сделанный на случай внеплановой проверки из налоговой или рейдерского захвата. Оказавшись в родном кресле, Андрей Константинович немного поплакал, смочил горло сорокоградусным бальзамом, прихваченным по дороге, а потом начал думать.
Давать слабину было никак нельзя. Сегодня ты им рукавицы по запросу и отпуск в желаемые даты, а завтра что? Выплаты за вредность, мыло в душевые и свежие респираторы для маляров каждую неделю? А потом они придут и потребуют новогодние подарки для детей и скидки на товары собственного производства! От этих мыслей директора пробрал озноб.
За дверью кричали и ругались. Было слышно, как Даша перезаряжает степлер, включает на максимум кондиционер, чтобы охладить толпу, и предлагает чай без сахара. Девушка боролась как умела, но держать оборону вечно не могла.

Один на один с подчиненными директор был слоном против Моськи. Но когда Мосек сто семьдесят штук, а ты старый и больной мамонт с лишним весом и камнями в желчном пузыре — шансы в пользу лающих.
— Роза Карловна, я к вам зайду через пару минут, откройте, пожалуйста, окно, — позвонил директор в отдел кадров и, переодевшись, вышел на карниз.
Кабинет кадровика напоминал склеп вампира. Сама Роза Карловна восседала на черном кожаном троне и напоминала сильно располневшего на холестериновой крови графа Дракулу. Колец у нее на пальцах было столько, что, когда она приходила на рынок, цыгане отдавали ей часть дохода.

Женщина была не одна. Ольга Прокофьевна сидела напротив и попивала чай с ягодным вареньем. Стол, за которым сидели дамы, напоминал татарскую свадьбу: домашние пироги, эклеры, конфеты в золотых обертках, халва, пахлава, имбирные пряники, хворост. Кажется, между этими двумя велась приятная беседа.
— И вы тут, — с презрением глянул на своего врага директор, слезая с подоконника. — А это даже хорошо — будете свидетелем тех последствий, к которым привели ваши «благородные» действия. Роза Карловна, — снова обратился он к кадровику, — мы набираем новый штат сотрудников, надо выложить объявления.

— Так у нас старые объявления уже три года висят активными. Просто никто не звонит из-за соотношения списка требований к кандидатам и уровня зарплаты, — хмыкнула кадровик.
— Значит, надо внести изменения. Пишите: конкурентная заработная плата, оклад плюс премия. Дружный коллектив и поддержка на всех этапах работы, карьерный рост…
— Андрей Константинович, вы заранее предупреждайте о таких заявлениях. Дайте я хотя бы иконы сниму и Трудовой кодекс в сейф уберу… — чуть не подавилась чаем сотрудница. — Мы, конечно, можем выложить весь этот… — она хотела сказать «бред», — э-э-э… чудесный набор бесконечных ожиданий, но вам самому придется подождать. Ольга Прокофьевна попросила меня провести сегодня три собеседования, сейчас как раз должен подойти один из кандидатов.

— Что?! Мне ждать?! Роза Карловна, может, вам тоже замену найти? —мужчина ударил кулаками по столу, раздавив два эклера. Ему начинало казаться, что он уже никакой не директор, а так — директоросодержащий продукт.
— Андрей Константинович, — женщина была спокойна, как сын декана в день результатов ЕГЭ, — я, в отличие от других, в курсе реального положения дел, и меня пугать конкуренцией бессмысленно.
— Может, проще никого не искать, а применить все ваши условия для уже трудоустроенных сотрудников? — вставила свои пять копеек Ольга Прокофьевна.
— Вас никто не спрашивал! — рявкнул начальник. — Я понятия не имею, кто вы и что задумали, но одно могу сказать точно: увольнение Ушакова теперь дело принципа. И как только я его вышвырну, вы полетите следом за ним.
С этими угрозами он подошел к двери и дернул ее на себя, чуть не сорвав с петель. Каково же было удивление директора, когда на пороге перед ним возникла жена.
— Ира, а ты чего тут делаешь? Почему не позвонила?
Еще немного — и Андрея Константиновича можно было бы заносить в Книгу рекордов Гиннесса по количеству испытанных шоков за самый короткий период.
— Так я не к тебе, — супруга уверенно шагнула в кабинет, — я на собеседование.
— Здравствуйте, Ирина Аркадьевна, вы, наверное, по поводу вакансии начальника отдела мотивации? — Роза Карловна расцвела в улыбке. — Знакомьтесь, Ольга Прокофьевна — ваша будущая коллега. Юрий Иванович Ушаков скоро подойдет, можете подождать его здесь или в его кабинете.
— Ира… Ты с ума сошла?! Что за… Да что здесь происходит?!
— Я давно просила тебя взять меня к себе в штат, — повернулась Ира к супругу. — Мне надоело дома сидеть и заодно хотелось посмотреть на твоих секретуток (видимо, она уже пересеклась с Дашенькой). Ты всё убеждал, что у вас на заводе для меня нет должности. А вот теперь, оказывается, нашлась.
От коварной улыбки жены у директора заныло то место, где у обычных людей находится сердце.

— Ира, я запрещаю!..
— Поздно запрещать, Ваше тракторейшейство. Я уже сложила полномочия на кухне и передала их клининговой компании и доставке готовой еды. Всё, увидимся на работе! — Ира захлопнула дверь перед мужем. — Ой, а у вас тут пахлава. Обожаю… — глухо донеслось из закрытого кабинета.
Андрей Константинович с ужасом осознал, что банда Ушакова только что обзавелась собственной крышей.
В конце концов бастующая толпа работяг, как и следовало ожидать, вернулась к своим рабочим местам. Запал у них был недолгим и вялым, как в дешевом новогоднем фейерверке, купленном с рук у китайца с киргизским паспортом в подземном переходе Воронежа в середине июня.
Люди не хотели терять и без того скромные премии. Многие держались за место из-за стабильной оплаты, а кто-то просто привык к тому, что было знакомо и понятно. Но это вовсе не значило, что они забыли о причине своего короткого восстания — просто работать тоже было нужно. В конце концов, завод должен жить, а до директора они еще достучатся. И, кажется, теперь у них для этого появилась своя колотушка.
Андрей Константинович в очередной раз вернулся в свой кабинет, прошел к креслу через минибар, включил компьютер и приготовился ловить Ушакова на нарушениях. По его задумке достаточно было несколько граммов металлической стружки, оставленной Ушаковым на станке перед обедом, чтобы сорвать все слесарные разряды с невидимой шинели противника.
Камеры видеонаблюдения полностью охватывали владения директора. Механические глаза поделили цех на участки, и каждый работяга был в поле зрения. Лишь один клочок территории представлял собой яркое непроглядное пятно. Этим участком, разумеется, являлось место работы Ушакова.
По рации директор попросил низшее руководящее звено узнать причину. Через пятнадцать минут ему доложили, что камера полностью в исправном состоянии.
— Но у меня слепая зона. Кто-то направил в камеру прожектор! Я даже знаю кто…
— Нет прожекторов, Андрей Константинович! Хотя по норме, их тут действительно не хватает. Раз уж такое дело, может, закажем парочку и…
Директор отключил рацию, не дослушав.

За последние сутки Андрей Константинович появился в сборочном цехе больше раз, чем за прошедшие полгода. Еще на подходе к сверлильному станку Ушакова он машинально прикрыл глаза рукой. Чтобы пройти остаток пути, пришлось надеть сварочную маску. Причиной такого яркого света стала отнюдь не установка нового неутвержденного оборудования. Просто сверлильный станок и рабочая зона вокруг него были начищены Ольгой Прокофьевной до такого блеска и стерильности, что можно было проводить операцию на мозге. Директор даже знал, кому бы с радостью вогнал парочку сверл.
Андрей Константинович обошел площадку со всех сторон, но не нашел, до чего докопаться. Он хотел подбросить на станок немного стружки, но не обнаружил даже пыли.
«Если подобная зараза распространится на всё предприятие, то и штрафовать будет не за что», — пришел он к неутешительному выводу.
Оставалось только привлечь Ушакова за перекуры, но тут взгляд директора упал на верстак, где он обнаружил небольшое ведерко с леденцами и табличку «Курение запрещено». Этот проклятый слесарь подготовился ко всему и как будто был неуязвим.
Мимо, насвистывая, проходил главный инженер.
— Костя, — бросился к нему директор, — нужна помощь светлой головы.
— Вы же всегда говорили, что моя голова не подходит даже для краш-теста наших тракторов, — напомнил инженер.
— Да то шутки были. Подходит, очень подходит! Если хочешь, на следующей неделе проведем, — напирал Андрей Константинович, но инженер тут же замотал предметом обсуждения.
— Костя, тут вот какое дело…
Ознакомившись с ситуацией, инженер подтвердил, что проблема действительно имеется. Он и сам давно мечтал о личном водителе, просто не знал, как подойти с этим вопросом к начальству.
— Костя, голова садовая…
— Вы опять? — обиделся мужчина.
— Прости. Но ты не о том думаешь. Я сам буду тебя на своей машине возить на работу и обратно, если ты мне подскажешь, как быть, — тряс его начальник.
— Ну… — инженер почесал затылок о торчащий из стены кусок швеллера, — первым делом логично было бы дать Ушакову задание, с которым он точно не справится. А заодно не помешало бы выяснить, откуда у него и его секретарши деньги на всю эту революцию. В конце концов, я получаю больше любого слесаря, но не то что чужую жену не смогу к себе в штат взять, но и со своей-то еле успеваю положительный баланс сохранять.
— А ведь ты прав! Прав, черт возьми! — просиял начальник, хотя и почувствовал укол обиды за слова о жене. — Надо пробить через своих… Так и быть, — хлопнул он в ладоши, — поставлю вам за это в ПТО настоящий принтер/сканер/копир, чтобы вы вручную больше не рисовали и не копировали чертежи!
— Так что, сегодня после работы встречаемся на стоянке?! — кричал радостный инженер вслед директору, но крик его уже растворился в пустых стенах цеха.