Portret
Опытный
Сел он около 6 лет назад на пол года в Британскую тюрьму за подделку водительских прав. В статье он рассказывает о том, как образование помогло ему во многих аспектах тюремной системы.
Отбывал заключение в двух тюрьмах, большую часть срока — во второй, где уровень безопасности был пониже. Это время меня полностью изменило, но в хорошем смысле.
Для начала хочу сказать, что там было довольно весело. Моё образование помогло мне во многих аспектах тюремной системы, к примеру, в юридической документации. Да и с охранниками мне было проще договориться. Моё умение чинить сломанную электронику быстро стало известно всем. Благодаря всему этому я чувствовал себя безопасно, так как люди постоянно защищали меня. Я стал важной фигурой в сообществе.
Началось это так: парень зашёл ко мне и спросил, могу ли я починить мобильный телефон. В британских тюрьмах телефоны есть у многих, естественно, получены они контрабандным путём. Основной способ оплатить связь — это карточки pay&go. Парень, который ввалился в мою камеру, был важной шишкой в крыле, у него была своя команда ребят; заключённые часто отдавали ему долги. Я сказал, что немало знаю о телефонах, спросил, что ему нужно. Оказалось, что другой зек не вернул деньги, так что в качестве платы парень забрал его трубку. Правда на телефоне стоял PIN, так что позвонить заключённый никому не мог.
Старый Samsung, один из тех, которыми я раньше пользовался. У этого мобильника неограниченное количество попыток для ввода PIN. Так что я сказал парню: «Да, есть у меня пара идей. Мне нужны инструменты, и тогда я за ночь справлюсь» (Никаких инструментов у меня на самом деле не было). Парень оставил телефон, и я всю ночь проверял 10 000 комбинаций из 4 цифр. Слава богу, где-то на второй тысяче PIN был отгадан. Парень на следующее утро был поражён. Он обошёл все камеры, рассказывая каждому, что я волшебник от технологий, который может решить все проблемы с электроникой. За работу он дал мне в камеру Playstation 2 на целых две недели и возможность в любой момент позвонить на волю. До самого освобождения люди приносили мне простую сломанную электронику, я ремонтировал её «целую ночь», чтобы казалось, что работа сложная. Наутро я отдавал гаджет. Качество моей жизни увеличилось в разы.
Но, кроме всего этого, тюрьма открыла мне глаза на людей, которым повезло гораздо меньше, чем мне, и на то, как ужасна тюремная система для большинства заключённых. Многие люди за решёткой страдали тяжёлыми психическими заболеваниями. И им не было никакой поддержки. Тех, у кого ехала крыша, в тюрьме часто убивали заключённые или персонал, испугавшись. Другая большая группа людей безнадёжно сидела на самых вредных наркотиках. Люди во главе этой группы — самые могущественные. Они получают наркотики по контрабанде и создают армию наркоманов, готовых на всё ради новой дозы. Ситуация катастрофическая. Почти каждый акт насилия в тюрьме связан с долгом за наркотики.
В местах заключения несладко иммигрантам, потому что они никак не могут пробиться через тюремную бюрократию. Нескольким я помог избежать депортации, к примеру, одному сокамернику, бизнес которого на Ямайке в конце концов отжали власти и теперь ждали, чтобы расквитаться за его долгую борьбу. Он не умел ни читать, ни писать, так что никак не мог заполнить заявление о предоставлении убежища. Его акцент был таким сильным, что даже адвокат не понимал, о чём идёт разговор, а пограничники вовсю собирались отправить его обратно, на верную смерть на Ямайке. Я написал письма на границу, начальнику тюрьмы и министру внутренних дел, и мой сокамерник всё-таки получил убежище и переводчика, чтобы встречи с адвокатом наконец стали продуктивными. Сотни других зеков в аналогичных ситуациях живут без поддержки годами.
Я видел ужасные вещи. К примеру, «осиропывание», когда в кипяток засыпают сахар и выливают обидчику на лицо. Растворённый сахар оставляет кипяток на лице дольше, чем обычно, кожа отслаивается и становится видно мясо. Я видел заключённого, в котором копались четыре парня заостренной ложкой, чтобы найти наркотики. Позже он искалечил всех четверых ручкой в шею (и это я тоже наблюдал). Я стал свидетелем того, как шизофреник в соседней клетке поджёг себя с помощью детского масла, а когда охранники собрались его связать, он, скользкий, как уж, побежал по тюремному коридору. Его всё-таки скрутили и сделали инъекцию, от которой он умер в госпитале.
Я постыдился того, что не ценил свою предыдущую жизнь. Белый мальчик из среднего класса с хорошим образованием, который в подростковом возрасте был просто-таки одержим взломом и защитой документов (document security), спустился до подделки водительских прав, вместо того чтобы воспользоваться всеми преимуществами, которые удача, общество и родители ему дали. Ни у кого больше таких возможностей нет. Большинство рождено в бедности, наркотиках, насилии и отсутствии образования, и это в сконцентрированном виде ведёт в тюрьму. Я оказался там в основном из-за неуместной любознательности, в то время как другие — из-за того, что их жизнь вне тюрьмы была такой ужасной, что попасть туда было рациональным выбором для выживания. Общество отвергало их и старалось ради меня, как только могло. Я чувствовал (и до сих пор чувствую) отвращение по отношению к себе. После выхода из тюрьмы я выучил программирование, работал внештатно, чтобы заплатить за обучение, стал доктором философии и теперь трачу свою жизнь, используя свои навыки как можно более эффективно, для того чтобы улучшить жизни как можно большего количества людей. Когда становится лениво, я просто вспоминаю заключение, и отвращение к себе снова поднимается — я возвращаюсь к работе с энергией, которую я до тюрьмы в себе не находил.
Судимость не слишком повлияла на мою жизнь. Мне больше не нужно показывать её (при приёме на работу и в других подобных ситуация), но в тех случаях, когда надо — я всегда пишу письмо, в котором объясняю обстоятельства и как это глубоко повлияло на мою жизнь. Мне никогда не отказывали в работе, а комментарии были положительными. Ваше отношение может убедить потенциального работодателя, что такое прошлое делает вас даже лучше, а не хуже».
Отбывал заключение в двух тюрьмах, большую часть срока — во второй, где уровень безопасности был пониже. Это время меня полностью изменило, но в хорошем смысле.
Для начала хочу сказать, что там было довольно весело. Моё образование помогло мне во многих аспектах тюремной системы, к примеру, в юридической документации. Да и с охранниками мне было проще договориться. Моё умение чинить сломанную электронику быстро стало известно всем. Благодаря всему этому я чувствовал себя безопасно, так как люди постоянно защищали меня. Я стал важной фигурой в сообществе.
Началось это так: парень зашёл ко мне и спросил, могу ли я починить мобильный телефон. В британских тюрьмах телефоны есть у многих, естественно, получены они контрабандным путём. Основной способ оплатить связь — это карточки pay&go. Парень, который ввалился в мою камеру, был важной шишкой в крыле, у него была своя команда ребят; заключённые часто отдавали ему долги. Я сказал, что немало знаю о телефонах, спросил, что ему нужно. Оказалось, что другой зек не вернул деньги, так что в качестве платы парень забрал его трубку. Правда на телефоне стоял PIN, так что позвонить заключённый никому не мог.
Старый Samsung, один из тех, которыми я раньше пользовался. У этого мобильника неограниченное количество попыток для ввода PIN. Так что я сказал парню: «Да, есть у меня пара идей. Мне нужны инструменты, и тогда я за ночь справлюсь» (Никаких инструментов у меня на самом деле не было). Парень оставил телефон, и я всю ночь проверял 10 000 комбинаций из 4 цифр. Слава богу, где-то на второй тысяче PIN был отгадан. Парень на следующее утро был поражён. Он обошёл все камеры, рассказывая каждому, что я волшебник от технологий, который может решить все проблемы с электроникой. За работу он дал мне в камеру Playstation 2 на целых две недели и возможность в любой момент позвонить на волю. До самого освобождения люди приносили мне простую сломанную электронику, я ремонтировал её «целую ночь», чтобы казалось, что работа сложная. Наутро я отдавал гаджет. Качество моей жизни увеличилось в разы.
Но, кроме всего этого, тюрьма открыла мне глаза на людей, которым повезло гораздо меньше, чем мне, и на то, как ужасна тюремная система для большинства заключённых. Многие люди за решёткой страдали тяжёлыми психическими заболеваниями. И им не было никакой поддержки. Тех, у кого ехала крыша, в тюрьме часто убивали заключённые или персонал, испугавшись. Другая большая группа людей безнадёжно сидела на самых вредных наркотиках. Люди во главе этой группы — самые могущественные. Они получают наркотики по контрабанде и создают армию наркоманов, готовых на всё ради новой дозы. Ситуация катастрофическая. Почти каждый акт насилия в тюрьме связан с долгом за наркотики.
В местах заключения несладко иммигрантам, потому что они никак не могут пробиться через тюремную бюрократию. Нескольким я помог избежать депортации, к примеру, одному сокамернику, бизнес которого на Ямайке в конце концов отжали власти и теперь ждали, чтобы расквитаться за его долгую борьбу. Он не умел ни читать, ни писать, так что никак не мог заполнить заявление о предоставлении убежища. Его акцент был таким сильным, что даже адвокат не понимал, о чём идёт разговор, а пограничники вовсю собирались отправить его обратно, на верную смерть на Ямайке. Я написал письма на границу, начальнику тюрьмы и министру внутренних дел, и мой сокамерник всё-таки получил убежище и переводчика, чтобы встречи с адвокатом наконец стали продуктивными. Сотни других зеков в аналогичных ситуациях живут без поддержки годами.
Я видел ужасные вещи. К примеру, «осиропывание», когда в кипяток засыпают сахар и выливают обидчику на лицо. Растворённый сахар оставляет кипяток на лице дольше, чем обычно, кожа отслаивается и становится видно мясо. Я видел заключённого, в котором копались четыре парня заостренной ложкой, чтобы найти наркотики. Позже он искалечил всех четверых ручкой в шею (и это я тоже наблюдал). Я стал свидетелем того, как шизофреник в соседней клетке поджёг себя с помощью детского масла, а когда охранники собрались его связать, он, скользкий, как уж, побежал по тюремному коридору. Его всё-таки скрутили и сделали инъекцию, от которой он умер в госпитале.
Я постыдился того, что не ценил свою предыдущую жизнь. Белый мальчик из среднего класса с хорошим образованием, который в подростковом возрасте был просто-таки одержим взломом и защитой документов (document security), спустился до подделки водительских прав, вместо того чтобы воспользоваться всеми преимуществами, которые удача, общество и родители ему дали. Ни у кого больше таких возможностей нет. Большинство рождено в бедности, наркотиках, насилии и отсутствии образования, и это в сконцентрированном виде ведёт в тюрьму. Я оказался там в основном из-за неуместной любознательности, в то время как другие — из-за того, что их жизнь вне тюрьмы была такой ужасной, что попасть туда было рациональным выбором для выживания. Общество отвергало их и старалось ради меня, как только могло. Я чувствовал (и до сих пор чувствую) отвращение по отношению к себе. После выхода из тюрьмы я выучил программирование, работал внештатно, чтобы заплатить за обучение, стал доктором философии и теперь трачу свою жизнь, используя свои навыки как можно более эффективно, для того чтобы улучшить жизни как можно большего количества людей. Когда становится лениво, я просто вспоминаю заключение, и отвращение к себе снова поднимается — я возвращаюсь к работе с энергией, которую я до тюрьмы в себе не находил.
Судимость не слишком повлияла на мою жизнь. Мне больше не нужно показывать её (при приёме на работу и в других подобных ситуация), но в тех случаях, когда надо — я всегда пишу письмо, в котором объясняю обстоятельства и как это глубоко повлияло на мою жизнь. Мне никогда не отказывали в работе, а комментарии были положительными. Ваше отношение может убедить потенциального работодателя, что такое прошлое делает вас даже лучше, а не хуже».
