- Специальный корреспондент
Основная мысль, которую Верховный Суд доводит до всех, кого интересует практика правоприменения в этом вопросе – это то, что трата преступных денег на личное потребление не есть отмывание. А отмывание/легализация — есть целенаправленное вовлечение преступно добытых денежных средств в легальный оборот, с целью сокрытия их криминального происхождения.
Видите разницу? И мы видим. И ВС видит. А вот масса правоприменителей на местах видеть не хочет. В их картине мира - купил на преступные деньги автомобиль или погасил кредит = отмыл. Плюс еще один состав.
Причем, заметим, правоприменительный ликбез в части того, что считается отмыванием, а что нет, Верховный Суд ведет давно – как минимум с 2015 года. В постановлении Пленума ВС от 07.07.2015 № 32 было все в деталях объяснено и доходчиво описано. Даже далеко не самые умные судьи и прокуроры на местах смогли бы понять из пункта №11 данного постановления, что распоряжение деньгами в целях личного потребления не свидетельствует, что умысел направлен на отмывание. Легализация/отмывание – это всегда отдельный состав, с умыслом, при котором денежных средств вовлекаются в легальный оборот именно с целью скрытия их криминального происхождения.
И именно поэтому по данной категории дел на протяжении лет неоднократно отменялись судебные решения и подсудимые оправдывались по ст. 174.1 УК.
Но теория – теорией, а практика – практикой. И местные правоприменители с упорством, достойным лучшего применения, продолжали за отмывание привлекать преступников, которые либо просто купили недвижимость, либо просто вернули кредит «грязными» деньгами.
Так и в этот раз ВС был вынужден разъяснять вопросы квалификации отмывания (определение № 89-УД22-13-К7).
Начальник Тюменской исправительной колонии ИК-1 попался на взятках. Ну попался и попался – бывает. Он получал деньги за VIP-содержание осужденных, помощь в выходе по УДО, продажу продуктов питания и прочий букет деяний, характерный для данных преступлений на аналогичных должностях.
И в 2020 году суд приговорил его к восьми годам колонии строгого режима за взятки в крупном и особо крупном размере, злоупотребление должностными полномочиями и незаконное хранение боеприпасов. И одновременно с этим, за легализацию взяток был назначен штраф 150 000 руб.
Далее все как обычно: адвокат, жалоба на приговор, дело доходит до ВС. И вот тут «вдруг» выяснилось, что по версии следствия, полностью поддержанной прокуратурой и судом, легализация заключалась в том, что в 2019 году данный преступник отправил 1,5 млн руб. взяток на погашение своего кредита в банке.
ВС был вынужден опять ткнуть носом в ошибку нижестоящих правоприменителей, указав, что если человек получил взятку, внес ее на банковский счет и направил на погашение кредита, — это само по себе не указывает на легализацию денежных средств, а есть всего лишь способ распорядиться деньгами.
Ожидаемо, приговор в этой части был отменен за отсутствием в действиях состава преступления.
Видите разницу? И мы видим. И ВС видит. А вот масса правоприменителей на местах видеть не хочет. В их картине мира - купил на преступные деньги автомобиль или погасил кредит = отмыл. Плюс еще один состав.
Причем, заметим, правоприменительный ликбез в части того, что считается отмыванием, а что нет, Верховный Суд ведет давно – как минимум с 2015 года. В постановлении Пленума ВС от 07.07.2015 № 32 было все в деталях объяснено и доходчиво описано. Даже далеко не самые умные судьи и прокуроры на местах смогли бы понять из пункта №11 данного постановления, что распоряжение деньгами в целях личного потребления не свидетельствует, что умысел направлен на отмывание. Легализация/отмывание – это всегда отдельный состав, с умыслом, при котором денежных средств вовлекаются в легальный оборот именно с целью скрытия их криминального происхождения.
И именно поэтому по данной категории дел на протяжении лет неоднократно отменялись судебные решения и подсудимые оправдывались по ст. 174.1 УК.
Но теория – теорией, а практика – практикой. И местные правоприменители с упорством, достойным лучшего применения, продолжали за отмывание привлекать преступников, которые либо просто купили недвижимость, либо просто вернули кредит «грязными» деньгами.
Так и в этот раз ВС был вынужден разъяснять вопросы квалификации отмывания (определение № 89-УД22-13-К7).
Начальник Тюменской исправительной колонии ИК-1 попался на взятках. Ну попался и попался – бывает. Он получал деньги за VIP-содержание осужденных, помощь в выходе по УДО, продажу продуктов питания и прочий букет деяний, характерный для данных преступлений на аналогичных должностях.
И в 2020 году суд приговорил его к восьми годам колонии строгого режима за взятки в крупном и особо крупном размере, злоупотребление должностными полномочиями и незаконное хранение боеприпасов. И одновременно с этим, за легализацию взяток был назначен штраф 150 000 руб.
Далее все как обычно: адвокат, жалоба на приговор, дело доходит до ВС. И вот тут «вдруг» выяснилось, что по версии следствия, полностью поддержанной прокуратурой и судом, легализация заключалась в том, что в 2019 году данный преступник отправил 1,5 млн руб. взяток на погашение своего кредита в банке.
ВС был вынужден опять ткнуть носом в ошибку нижестоящих правоприменителей, указав, что если человек получил взятку, внес ее на банковский счет и направил на погашение кредита, — это само по себе не указывает на легализацию денежных средств, а есть всего лишь способ распорядиться деньгами.
Ожидаемо, приговор в этой части был отменен за отсутствием в действиях состава преступления.
