- Специальный корреспондент
Страхование как способ защиты от рисков в период пандемии COVID-19, с одной стороны, востребовано, а с другой стороны, при попытках получить страховое возмещение страхователи сталкиваются с трудностями. На примере одного судебного спора (дело № ) рассмотрим, какие противоречия возникают между сторонами договора страхования.
Фабула дела
В 2019 году ООО «Фирма «Кудесница» (страхователь), арендовавшее помещение для ведения предпринимательской деятельности, заключило с САО «РЕСО-Гарантия» (страховщик) полис страхования имущества и гражданской ответственности юридического лица, покрывающий большинство рисков ущерба имуществу, включая в числе прочих пожар, стихийные бедствия, противоправные действия третьих лиц.Комплексное страхование, видимо, было выбрано страхователем для целей именно защиты бизнеса от любых возможных рисков. Важно, что полис не включал в себя (судя по тексту опубликованных актов) страхование упущенной выгоды (страхование убытков от перерыва в производстве, или business interruption).
После того как власти ввели ограничительные меры, связанные с пандемией коронавируса, продолжение хозяйственной деятельности страхователя оказалось невозможным, компания была вынуждена временно прекратить деятельность: специальная комиссия в составе представителей страхователя и арендодателя приняла решение о закрытии помещения, арендованного ООО «Фирма «Кудесница» до окончания действия ограничительных мер. Страхователь уведомил страховую компанию о наступившем страховом случае — утрате арендуемого помещения в связи с ограничительными мерами, связанными с распространением коронавирусной инфекции COVID-19.
Позиции судов
Суд первой инстанции отказал в удовлетворении исковых требований, указав, что риск утраты арендуемого помещения вследствие ограничительных мер, связанных с распространением коронавирусной инфекции COVID-19, не является страховым случаем в соответствии с полисом страхования. Суд апелляционной инстанции оставил данное решение без изменения.Суд кассационной инстанции такую логику нижестоящих судов поддержал, но сделал важное дополнение. В частности, коллегия судей суда кассационной инстанции указала, что в соответствии с разъяснениями, содержащимися в Обзоре по отдельным вопросам судебной практики, связанным с применением законодательства и мер по противодействию распространению на территории Российской Федерации новой коронавирусной инфекции (COVID-19) № 1 (утвержден Президиумом ВС РФ от 21.04.2020), признание распространения коронавируса обстоятельством непреодолимой силы не может быть универсальным для всех категорий должников, независимо от типа их деятельности, условий ее осуществления, в том числе региона, в котором действует организация. В силу чего существование обстоятельств непреодолимой силы должно быть установлено с учетом обстоятельства конкретного дела (в том числе срока исполнения обязательства, характера неисполненного обязательства, разумности и добросовестности действий должника).
По нашему мнению, такой вывод неслучаен, и не стоит расценивать его как малозначимый. Вероятнее всего, суд кассационной инстанции таким образом дал понять, что такое событие, как утрата застрахованного помещения, не соответствует не только договорным, но и законным признакам страхового случая.
Верховный Суд РФ оставил жалобу страхователя без рассмотрения, а потому точка в судебном споре поставлена. Суды, безусловно, корректно оценили условия полиса и фактические обстоятельства, сделав обоснованные выводы по делу. Но при анализе этого спора не стоит ограничиваться фактурой и исходом. Для полноты оценки необходимо более широко взглянуть на ситуацию, сложившуюся в страховой практике из-за пандемии коронавируса.
Возможное влияние спора на практику
Как мы уже отметили, негативный для страхователя исход спора во многом связан с тем, что застрахованными по полису являлись именно имущество и гражданская ответственность страхователя. Спрогнозировать, какое решение принял бы суд, если бы речь шла о страховании убытков от перерыва в производстве, в настоящий момент невозможно.При этом в мировой практике именно страхование убытков от перерыва в производстве вызвало противоречия, подобные тем, что описаны в комментируемом споре. Страхователям и страховщикам пришлось искать компромиссные решения проблемных ситуаций, а в их отсутствие — обращаться в суд.
Показательной в этом смысле является практика в США. Так, в деле North State Deli, LLC v. The Cincinnati Insurance Co. окружной суд штата Северная Каролина принял решение в пользу страхователей (группы управляющих ресторанами), предъявивших иск о взыскании убытков от перерыва в производстве из-за ограничений, введенных в связи с распространением коронавирусной инфекции COVID-19. Суд указал, что прямой физический ущерб «включает невозможность использовать имущество или владеть им в материальном мире» и что «именно такой ущерб и был причинен распоряжениями правительства».
Возможно, суд кассационной инстанции, невольно дал ориентир как раз для таких требований в части проверки на соответствие положениям ст. 9 Закона «Об организации страхового дела в Российской Федерации». Кажется логичным, что рассмотрение спора о взыскании страхового возмещения при страховании упущенной выгоды имело бы больше перспектив для страхователя, чем в указанном выше споре. Однако на настоящий момент это лишь чисто теоретическое замечание.
Такой подход является драйвером развития судебной практики применительно к страховым спорам.
