Люблю бывать в гостях у родителей. https://static.Экс экс.fbcdn.net/images/emoji.php/v9/t66/1/16/1f372.pnghttps://static.Экс экс.fbcdn.net/images/emoji.php/v9/t98/1/16/1f37d.pnghttps://static.Экс экс.fbcdn.net/images/emoji.php/v9/td2/1/16/1f967.pnghttps://static.Экс экс.fbcdn.net/images/emoji.php/v9/t91/1/16/2615.png
— Мама, а папа где?
— С утра полез мне за сапогами на антресоль и пропал...
То есть у них в квартире немного восьмидесятые, заповедник, хотя телевизор по диагонали в два раза длиннее моего.
На обед фирменные мамины котлеты. Те, которые помимо котлет, пахнут ещё и детством. За годы они стали только вкуснее. Мой Артём называет их «коклеты», от чего кажется, что он с ними кокетничает. Порой, и правда, кокетничает, ковыряя котлеты вилкой, а я свои пять уже проглотил и воровато тянусь к его.
— Сынок, прекрати! — ругается мама, — кто здесь ребёнок, спрашивается.
Я же дома у родителей, хороший вопрос.
У Артема с дедом деловые отношения. Артём использует деда в качестве автосервиса. Однажды заставил меня притащить к ним сломанный велосипед. Я, конечно, тоже пытался его починить, но сделал только хуже: после моего вмешательства сходство с велосипедом было полностью утрачено. Дед залез в свой заветный шкаф, на двери которого на резинках висит три тысячи отверток, а на полках в банках из-под советского порошкового кофе томятся шурупы. Через две минуты велосипед был в порядке, плюс приобрёл функцию микроволновки. В своё время отец мог собрать из воздуха кассетный магнитофон.
Артём показывает бабушке мультики.
— Сейчас будет страшно, — предупреждает он старушку.
И старушка натурально прикрывает глаза рукой. Старушке натурально страшно. А мой знай откусывает у бисквитных медвежат «барни» головы и ухмыляется.
Мы с отцом смотрим футбол. Он болеет за «Динамо» с шестидесятых. Я делаю вид, что тоже болею за «Динамо». Хотя за те годы, что я болел за «Динамо», я болел за «Челси», «ПСЖ», «Реал», «Баварию» и даже за «Ноттингем Форрест». Перед поездкой к родителям я изучаю состав своей любимой команды.
— А Темка за кого болеет? — интересуется отец.
— Ой, пап, не спрашивай.
— Темка, а ты за кого болеешь? — спрашивает он.
— Я за чёрненьких.
— Как это? Здесь только синенькие и красненькие...
— Он болеет за судью, пап. Говорю же — не спрашивай.
Иногда одновременно с нами к родителям наведывается мой младший брат. Мы все люди местами интеллигентные, и в такой конфигурации из нас должно получаться «Аббатство Даунтон», но почему-то не получается. А получается «Семейка Аддамс».
Мой брат с Артёмом начинают конкурировать, как сверстники, несмотря на то что у брата у самого ребёнок. Камнем преткновения обычно становится «Лего» по мотивам «Друзей», принадлежащее брату.
— Я собирал его две недели, Артём, даже не думай дышать рядом с ним.
Через шесть минут.
— Мама, он украл у меня Чендлера!
— Де-ду-ш-ка!!! — раздаётся крик в другой комнате.
Это значит, Артём получил убежище за дедушкиной спиной. Политика.
Я облокачиваюсь на подоконник, выглядываю в окно. Во дворе мало что изменилось, даже черепашка-«лазилка» та же, только перекрашена. При развитом воображении легко вернуться назад. Вот только котлеты у мамы все чаще подгорают, и отец все реже находит в банках нужный шуруп. И я делаю единственное, что в моей власти — ценю.
Каждое мгновение с ними, и не стесняюсь объятий, и вглядываюсь в глаза, и запоминаю мелочи — всем этим мне дальше жить, когда придёт время.
Автор: Олег Батлук
©
— Мама, а папа где?
— С утра полез мне за сапогами на антресоль и пропал...
То есть у них в квартире немного восьмидесятые, заповедник, хотя телевизор по диагонали в два раза длиннее моего.
На обед фирменные мамины котлеты. Те, которые помимо котлет, пахнут ещё и детством. За годы они стали только вкуснее. Мой Артём называет их «коклеты», от чего кажется, что он с ними кокетничает. Порой, и правда, кокетничает, ковыряя котлеты вилкой, а я свои пять уже проглотил и воровато тянусь к его.
— Сынок, прекрати! — ругается мама, — кто здесь ребёнок, спрашивается.
Я же дома у родителей, хороший вопрос.
У Артема с дедом деловые отношения. Артём использует деда в качестве автосервиса. Однажды заставил меня притащить к ним сломанный велосипед. Я, конечно, тоже пытался его починить, но сделал только хуже: после моего вмешательства сходство с велосипедом было полностью утрачено. Дед залез в свой заветный шкаф, на двери которого на резинках висит три тысячи отверток, а на полках в банках из-под советского порошкового кофе томятся шурупы. Через две минуты велосипед был в порядке, плюс приобрёл функцию микроволновки. В своё время отец мог собрать из воздуха кассетный магнитофон.
Артём показывает бабушке мультики.
— Сейчас будет страшно, — предупреждает он старушку.
И старушка натурально прикрывает глаза рукой. Старушке натурально страшно. А мой знай откусывает у бисквитных медвежат «барни» головы и ухмыляется.
Мы с отцом смотрим футбол. Он болеет за «Динамо» с шестидесятых. Я делаю вид, что тоже болею за «Динамо». Хотя за те годы, что я болел за «Динамо», я болел за «Челси», «ПСЖ», «Реал», «Баварию» и даже за «Ноттингем Форрест». Перед поездкой к родителям я изучаю состав своей любимой команды.
— А Темка за кого болеет? — интересуется отец.
— Ой, пап, не спрашивай.
— Темка, а ты за кого болеешь? — спрашивает он.
— Я за чёрненьких.
— Как это? Здесь только синенькие и красненькие...
— Он болеет за судью, пап. Говорю же — не спрашивай.
Иногда одновременно с нами к родителям наведывается мой младший брат. Мы все люди местами интеллигентные, и в такой конфигурации из нас должно получаться «Аббатство Даунтон», но почему-то не получается. А получается «Семейка Аддамс».
Мой брат с Артёмом начинают конкурировать, как сверстники, несмотря на то что у брата у самого ребёнок. Камнем преткновения обычно становится «Лего» по мотивам «Друзей», принадлежащее брату.
— Я собирал его две недели, Артём, даже не думай дышать рядом с ним.
Через шесть минут.
— Мама, он украл у меня Чендлера!
— Де-ду-ш-ка!!! — раздаётся крик в другой комнате.
Это значит, Артём получил убежище за дедушкиной спиной. Политика.
Я облокачиваюсь на подоконник, выглядываю в окно. Во дворе мало что изменилось, даже черепашка-«лазилка» та же, только перекрашена. При развитом воображении легко вернуться назад. Вот только котлеты у мамы все чаще подгорают, и отец все реже находит в банках нужный шуруп. И я делаю единственное, что в моей власти — ценю.
Каждое мгновение с ними, и не стесняюсь объятий, и вглядываюсь в глаза, и запоминаю мелочи — всем этим мне дальше жить, когда придёт время.
Автор: Олег Батлук
©
Последнее редактирование:
