Судебных исков от государства о национализации частных предприятий становится все больше, что не может не тревожить предпринимателей. Сейчас таких дел уже два десятка, внимание госорганов привлекают не только крупные производственные предприятия, но и малые. В деле об изъятии бывшей собственности российских профсоюзов, например, фигурирует 1763 объекта недвижимости. Управляющий партнер Land Law Firm Денис Литвинов разбирается с юридическими понятиями таких дел, сроках исковой давности и возможной компенсации пострадавшим
Как в сентябре глава РСПП Александр Шохин, «крупный бизнес плохо реагирует на сообщения о планах национализации. У нас никто не знает, кто в очереди может быть следующим». С одной стороны, президент Владимир Путин заявляет, что никакой деприватизации не будет, а Генпрокуратура работает лишь «по отдельным компаниям». С другой стороны, по сообщениям прессы, количество таких дел постоянно растет. Среди них — дела «Башкирской содовой компании», «Кучуксульфата», «Соликамского магниевого завода». В одном из дел фигурирует 34 санаторно-курортных учреждения, которые состоят из 1763 объектов недвижимости — бывшее профсоюзное имущество.
Первым громким делом в этом ряду можно поставить, пожалуй, «Башнефть» в 2014 году. Впрочем, тогда Генпрокуратура , что не считает иск по истребованию акций предприятия деприватизацией: мол, речь о том, что каждый последующий переход акций к новому собственнику был неправомерным.
О юридических понятиях
Давайте разберемся с понятием «национализация», которое сейчас часто используется в СМИ для описания происходящих процессов. Национализация определена в Гражданском кодексе как обращение имущества из частной собственности в государственную, которое обязательно происходит с возмещением стоимости этого имущества и других убытков. В судебных процессах, в которых признаются недействительными приватизационные сделки, совершенные чаще всего более 10, а иногда и 20 лет назад, денежное возмещение и тем более возмещение убытков не предусмотрено. Поэтому это не национализация.В действующем законодательстве понятие «деприватизация» содержится в отношении права собственника приватизированного жилого помещения на добровольный отказ от собственности на него. Поэтому к судебным процессам, в которых государство оспаривает решения о приватизации и приватизационные сделки на основании существовавших или не существовавших нарушений закона, понятие «деприватизация» также, на мой взгляд, не применимо.
О компенсациях
Что касается вопросов компенсации собственникам спорных активов. Это возможно только с использованием механизма так называемой двусторонней реституции, когда при признании сделки недействительной стороны возвращают друг другу все полученное по ней. И даже в этом случае есть исключение: суд вправе не применять правило о двусторонней реституции, если это будет противоречить основам правопорядка. Но в рассматриваемых судебных спорах государство чаще всего предъявляет иски об истребовании имущества из чужого незаконного владения (виндикационные иски). А по ним двусторонняя реституция уже не применима, поэтому и о компенсации от государства речь вообще не идет.Так как большинство спорных активов прошли целую цепочку сделок с момента их приватизации (т.е. продавцом для них выступало не государство), то текущий владелец спорного актива может заявить требование о компенсации к его продавцу. Однако здесь вопрос, является ли продавец сейчас действующим юридическим лицом (то есть не ликвидирован ли он) и есть ли у него активы для выплаты компенсации. Если все же вопрос об этом встанет, то размер компенсации будет определяться исходя из рыночной стоимости актива в том виде, в котором он передавался без учета осуществленных улучшений.
О сроках исковой давности
В целом мне кажется, что обсуждать вопросы нарушения или ошибочного толкования судами норм права при вынесении решений, по которым крупные знаковые объекты (чаще всего объекты промышленности) возвращаются в госсобственность, совершенно абсурдно. Сейчас это уже не вопрос права, а вопрос политики. Причем подобные иски о возврате того или иного актива заявляются уже не только на федеральном уровне, но еще и на региональном. Регионы также начинают пересматривать итоги приватизации, возвращая приватизированные активы в региональную собственность.Говорить о том, что сроки исковой давности рассчитываются ошибочно, суды неправильно трактуют нормы — тоже неправильно. На мой взгляд, сроки исковой давности по таким спорам судами чудовищным образом нарушаются. И ни о каком праве здесь говорить уже нельзя.
Мы часто сталкивались с утверждениями государственных органов-истцов о том, что сроки исковой давности якобы не начали течь. Они якобы провели инвентаризацию и только 10, а иногда и 20 лет спустя обнаружили, что объекты недвижимости, которые должны были быть в их собственности, оказывается, находятся в частной собственности и были отчуждены неправомерно.
Возникает вопрос: почему государственные органы, одной из функций которых (а в случае с органами прокуратуры — основной функцией) является контроль за законностью, в том числе законностью отчуждения государственной собственности, не реализовывали свои функции ранее, все эти 10-20 лет?
Позитивным фактором здесь может стать вступление в силу 1 сентября 2023 года нормы Гражданского кодекса о так называемой объективной исковой давности. Она была принята еще в 2013 году, но начало ее действия было отложено на 10 лет.
Суть данной нормы в том, что изменяется механизм расчета длительности срока исковой давности. Этот срок теперь даже в случае его продления или восстановления (этим правом всегда крайне активно пытались воспользоваться стороны подобных споров) не может превысить 10 лет. И, на мой взгляд, именно вступление данной нормы в силу в сентябре 2023-го породило большое количество исков, поданных в текущем году в преддверии наступления этой даты.
Как будет применяться эта норма и что она изменит — увидим в ближайшее время.
