- Специальный корреспондент
Наибольшая сексуальная активность у меня спросонья.
Не с утра, а именно спросонья. Это может случиться даже вечером, если я прилягу и усну на часок, а потом вдруг проснусь. И однажды случилось…
… Я знал ее давно. Так давно, что сам сбился со счета. Четыре года? А, может, шесть? Неважно.
Зато я прекрасно помню, как мы познакомились.
По какому-то делу я шел мимо кабинета английского. Было урочное время, но я не то дежурил, не то уже отучился… Дверь открылась, показалась девчоночья голова — стриженые под каре иссиня-черные волосы. Голова совершенно безумными, широкими от ужаса глазами обозрела пространство, но не узрела никого, кроме меня — семиклассника не сильно приглядного вида.
Я был силой втянут в кабинет, а владелица безумных глаз и черных волос трагическим шепотом спросила: «Мальчик, ты знаешь, что такое Present Continious?!». Должники-старшеклассники сдавали предэкзаменационные зачеты по английскому языку…
Я с первого года учился в лингвистическом спецклассе и грамматику времен тогда знал, наверное, даже лучше, чем таблицу умножения. По-быстрому набросав на листок решение несложной словесной задачи, ретировался из кабинета до прихода учительницы, которая запропастилась куда-то, и отправился по своим делам.
В тот же день мы повстречались вновь.
Юлька жила в моем доме. В соседнем подъезде. Жила в трехкомнатной квартире на двоих с бабушкой – родители умерли, когда она была совсем маленькая. Бабку – существо мирное, но не слишком старое, а потому имевшее кучу своих дел – не сильно посвящала в собственную жизнь, которая главным образом состояла из просмотра видеофильмов, прослушивания дисков и поисков богатого мужа.
Пунктик «богатый муж» был ее идефиксом. При том, что во всем – в стиле одежды, в косметике, даже в постельном белье, она предпочитала черный – натуральный цвет ее волос – мечты о принце были розовыми до отвращения. Она собирала какие-то вырезки, обзаводилась какими-то знакомствами, жадно читала объявления в газетах, до дыр засматривала «Красотку» с Джулией Робертс… Судьба ее была предопределена – закончив школу, за два года максимум выйти замуж и – оптимально – уехать за границу.
Мы просто дружили. Перерасти в нечто более сильное дружбе мешали, во-первых, более чем трехлетняя разница в возрасте, и, во-вторых, отсутствие сходства типажей. Как женщина Юлька была совершенно не в моем вкусе – я всю жизнь прогонялся за ярко выраженными славянками, русыми и курносыми. Она, в свою очередь, не видела во мне предмет мечтаний, поскольку из всех активов за моей душой была однокомнатная халупа в ее же подъезде, оставшаяся в наследство от прабабки. В общем, строгая френдзона без каких-либо поползновений с любой из сторон.
Три или четыре года я, сначала школьник, потом – студент института, шлялся к Юльке в гости. За простотаком, безо всяких задних мыслей. Просто потому, что устал, а домой идти не хотелось. Или потому, что добыл новую слезодерную мелодраму. Или потому, что у нее сорвался с крючка очередной сверхновый русский, а подруги с их гламурами и кружевами никак не подходили на роль громоотводов.
У нее был БМВ, Старый, чуть ли не мой ровесник, ржавая двудверка. Зато иссиня-черного любимого цвета, да еще и с облупленным драконом на капоте. На этом самом БМВ мы как-то ездили с ней в Ярославль, на футбольный матч. Я помню, как смеялся, когда она купила шарф не футбольного клуба, а группировки ультрас – потому что там было много её любимого черного цвета…
Наверное, и рассказать-то больше было бы не о чем… Но однажды, уставший с работы, я вдруг вспомнил, что родители на даче, а я забыл ключи. Варианта два – либо ехать в Подмосковье, трястись в электричке, а потом в потемках переть через весь поселок, либо оставаться тут и искать ночлег. Я выбрал второе и поперся к своей верной боевой подруге…
На мое счастье (?) она оказалась дома. Валялась на широченной кровати в своей комнате и смотрела что-то типа «Цвета ночи». Приняла, обогрела, накормила пивом и уложила рядом – досматривать, обещая вкратце рассказать события уже увиденных минут. Под ее мерный бубнеж я и заснул.
… Проснулся не помню от чего. И, не успев продрать глаза, ощутил рядом женщину. Природа взяла свое, сам толком не успев ничего осознать, я молча сгреб Юльку под себя, не обращая внимания на писк «Ты чего, дурак?!» и тщетные попытки противостоять. Опомнился через несколько секунд, но было уже поздно – писк сменился шепотом «Осторожно, бабку разбудишь», а руки перестали отталкивать, а, напротив, зашарили по одежде…
Наутро я проснулся раньше нее и час тупо разглядывал потолок, думая, что же натворил и что же теперь будет…
Сомнения развеяла сама Юлька. Она ясно дала мне понять, что считать ночь знаковой не намерена и от планов по благоустройству собственного будущего не отступит. К моему облегчению, сам собой всплыл вариант считать произошедшее ошибкой и продолжать жить в прежнем ракурсе.
Ага… Как же… Попробовав раз… Буквально на следующей же пьянке ошибка была повторена на «ура», притом неоднократно, в течение уик-энда, проведенного на даче общего знакомого. Разумеется, в понедельник мы вновь договорились обо всем забыть. Смысла продолжать нет…
В конце концов, мы просто привыкли к тому, что встречаемся, смотрим видак, куда-то ходим, где-то бываем, и что иногда занимаемся сексом безо всяких обязалок. Факт соития стал чем-то обыденным, навроде массажа или «потри спинку»…
… Пока однажды, в пылу страстей, я не услышал в ухо слова «любимый»…
Разговор начала она сама. Сначала призналась мне – что любит, что хочет, что туда, что сюда… Но что при этом я по-прежнему не герой ее романа, потому что куча причин. Но пока суть да дело, как хорошо, что у нее есть любимый человек… Я ошарашенно кивал.
С тех пор все переменилось. Раньше мы были друзьями – случайными, спонтанными. Теперь… Теперь, к примеру, нормальным было, если вечером она на своей развалюхе приезжала к институту, чтобы отвезти меня домой. Или наоборот. Доходило до смешного - отвозя на экзамен, она взяла за правило посреди пути пристально смотреть мне в лицо, констатировать «Ты напряжен, тебе нужно расслабиться», заехать в ближайшую подворотню побезлюднее и тут же, на месте, расслабить. Увидела, наверное, в каком-нибудь кино…
Прилюдно я стал получать выволочки за то, что легко одет. Меня стали кормить (!) домашними обедами и ужинами, водить по магазинам. Вступил в полное право ритуал приветственного/прощального поцелуя.
Я не любил ее. Никогда. Но принимал – сначала просто был схвачен врасплох, а потом… Потом – не знаю. Поймите – мне не было и двадцати, в такие годы не так легко разбрасываться серьезными отношениями. Особенно, когда совсем нет опыта…
Она меня любила. Любила и не считала нужным это скрывать. Равно как и не считала нужным интересоваться моим мнением на этот счет. Любя меня, она еще больше любила играть в любовь. Тренироваться, если хотите. И настоящей не становилась даже в постели, где тоже переменилась и стала выкладываться на двести процентов – просто для того, чтобы лишний раз меня порадовать. Не забуду, как, изможденный, после очередной главы Камасутры, я, тяжело дыша, прошептал «Вот повезет-то мужу твоему, Юлька», на что она, тихо и уверенно процедила сквозь зубы: «Это тебе со мной повезло. А с мужем буду валяться как колода. Потому что все равно.».
Она всю жизнь готовилась к браку по расчету, без любви. И, получив любовь до брака, старалась успеть полюбить на всю катушку…
Был ли я жесток, не отвергая, но и не давая ничего взамен? Наверное… Но я был честен с ней. Всегда.
Все заканчивается когда-то… Однажды я уехал – надолго, на три месяца. А, вернувшись, увидел – именно увидел, а не узнал – что у Юльки новый ухажер. Не слишком молодой, но богатый, на личном авто с персональным водителем – как раз, как она и хотела.
А потом, на концерте одного известного юмориста, в предбаннике туалета, во время антракта, своим бессмертным «В курилке сигаретный дым вдыхая – отдыхаю. В подъезде водку стопками бухая – отдыхаю. И вот сейчас Задорнова я хаю – тоже отдыхаю» меня охмурила А.С., великая, но непризнанная московская поэтесса. Но эта история – история болезни – для отдельного разговора…
Прошло уже много лет. Я женился, найдя таки среди орды курносых и русоволосых свою единственную. У меня родился ребёнок… А Юлька еще тогда, в далеком девяносто каком-то, вышла замуж за того самого принца с машиной, оставив нестарую бабку одной на все трехкомнатные хоромы.
А вчера я совершенно случайно встретил ее. Впервые за пропасть лет. С тех пор я прибавил 30 кило веса, обзавелся псориазом, одышкой и мало напоминаю собой того молодого и стройного красавца, каким был когда-то – но именно она меня узнала, а не я ее. Хоть с тех пор она почти не изменилась – все та же точеная фигурка, все то же иссиня-черное каре. Остановились. Разговорились. Развелась. Не замужем. Детей нет. Живет где-то на юго-востоке, работает в каком-то светильном бизнесе. Это туда, это сюда. Вот моя визитка, звони. Вспомним старые времена.
Села в черный «Фокус» и укатила, а я остался стоять, зажав в руке кусочек картона. Черный. По нему – белым «Е*****ко Юлия В*******на». Смешно… «Вспомним старые времена».
Не пригодится мне эта визитка. Я вспомнил старые времена, рассказав о них вам, мои дорогие читатели. Мне этого достаточно.
Спасибо.
Не с утра, а именно спросонья. Это может случиться даже вечером, если я прилягу и усну на часок, а потом вдруг проснусь. И однажды случилось…
… Я знал ее давно. Так давно, что сам сбился со счета. Четыре года? А, может, шесть? Неважно.
Зато я прекрасно помню, как мы познакомились.
По какому-то делу я шел мимо кабинета английского. Было урочное время, но я не то дежурил, не то уже отучился… Дверь открылась, показалась девчоночья голова — стриженые под каре иссиня-черные волосы. Голова совершенно безумными, широкими от ужаса глазами обозрела пространство, но не узрела никого, кроме меня — семиклассника не сильно приглядного вида.
Я был силой втянут в кабинет, а владелица безумных глаз и черных волос трагическим шепотом спросила: «Мальчик, ты знаешь, что такое Present Continious?!». Должники-старшеклассники сдавали предэкзаменационные зачеты по английскому языку…
Я с первого года учился в лингвистическом спецклассе и грамматику времен тогда знал, наверное, даже лучше, чем таблицу умножения. По-быстрому набросав на листок решение несложной словесной задачи, ретировался из кабинета до прихода учительницы, которая запропастилась куда-то, и отправился по своим делам.
В тот же день мы повстречались вновь.
- А ты молодец. – похвалила новая знакомая. – Ни разу не ошибся. Как тебя зовут?
- Рома
- А я – Юля.
Юлька жила в моем доме. В соседнем подъезде. Жила в трехкомнатной квартире на двоих с бабушкой – родители умерли, когда она была совсем маленькая. Бабку – существо мирное, но не слишком старое, а потому имевшее кучу своих дел – не сильно посвящала в собственную жизнь, которая главным образом состояла из просмотра видеофильмов, прослушивания дисков и поисков богатого мужа.
Пунктик «богатый муж» был ее идефиксом. При том, что во всем – в стиле одежды, в косметике, даже в постельном белье, она предпочитала черный – натуральный цвет ее волос – мечты о принце были розовыми до отвращения. Она собирала какие-то вырезки, обзаводилась какими-то знакомствами, жадно читала объявления в газетах, до дыр засматривала «Красотку» с Джулией Робертс… Судьба ее была предопределена – закончив школу, за два года максимум выйти замуж и – оптимально – уехать за границу.
Мы просто дружили. Перерасти в нечто более сильное дружбе мешали, во-первых, более чем трехлетняя разница в возрасте, и, во-вторых, отсутствие сходства типажей. Как женщина Юлька была совершенно не в моем вкусе – я всю жизнь прогонялся за ярко выраженными славянками, русыми и курносыми. Она, в свою очередь, не видела во мне предмет мечтаний, поскольку из всех активов за моей душой была однокомнатная халупа в ее же подъезде, оставшаяся в наследство от прабабки. В общем, строгая френдзона без каких-либо поползновений с любой из сторон.
Три или четыре года я, сначала школьник, потом – студент института, шлялся к Юльке в гости. За простотаком, безо всяких задних мыслей. Просто потому, что устал, а домой идти не хотелось. Или потому, что добыл новую слезодерную мелодраму. Или потому, что у нее сорвался с крючка очередной сверхновый русский, а подруги с их гламурами и кружевами никак не подходили на роль громоотводов.
У нее был БМВ, Старый, чуть ли не мой ровесник, ржавая двудверка. Зато иссиня-черного любимого цвета, да еще и с облупленным драконом на капоте. На этом самом БМВ мы как-то ездили с ней в Ярославль, на футбольный матч. Я помню, как смеялся, когда она купила шарф не футбольного клуба, а группировки ультрас – потому что там было много её любимого черного цвета…
Наверное, и рассказать-то больше было бы не о чем… Но однажды, уставший с работы, я вдруг вспомнил, что родители на даче, а я забыл ключи. Варианта два – либо ехать в Подмосковье, трястись в электричке, а потом в потемках переть через весь поселок, либо оставаться тут и искать ночлег. Я выбрал второе и поперся к своей верной боевой подруге…
На мое счастье (?) она оказалась дома. Валялась на широченной кровати в своей комнате и смотрела что-то типа «Цвета ночи». Приняла, обогрела, накормила пивом и уложила рядом – досматривать, обещая вкратце рассказать события уже увиденных минут. Под ее мерный бубнеж я и заснул.
… Проснулся не помню от чего. И, не успев продрать глаза, ощутил рядом женщину. Природа взяла свое, сам толком не успев ничего осознать, я молча сгреб Юльку под себя, не обращая внимания на писк «Ты чего, дурак?!» и тщетные попытки противостоять. Опомнился через несколько секунд, но было уже поздно – писк сменился шепотом «Осторожно, бабку разбудишь», а руки перестали отталкивать, а, напротив, зашарили по одежде…
Наутро я проснулся раньше нее и час тупо разглядывал потолок, думая, что же натворил и что же теперь будет…
Сомнения развеяла сама Юлька. Она ясно дала мне понять, что считать ночь знаковой не намерена и от планов по благоустройству собственного будущего не отступит. К моему облегчению, сам собой всплыл вариант считать произошедшее ошибкой и продолжать жить в прежнем ракурсе.
Ага… Как же… Попробовав раз… Буквально на следующей же пьянке ошибка была повторена на «ура», притом неоднократно, в течение уик-энда, проведенного на даче общего знакомого. Разумеется, в понедельник мы вновь договорились обо всем забыть. Смысла продолжать нет…
В конце концов, мы просто привыкли к тому, что встречаемся, смотрим видак, куда-то ходим, где-то бываем, и что иногда занимаемся сексом безо всяких обязалок. Факт соития стал чем-то обыденным, навроде массажа или «потри спинку»…
… Пока однажды, в пылу страстей, я не услышал в ухо слова «любимый»…
Разговор начала она сама. Сначала призналась мне – что любит, что хочет, что туда, что сюда… Но что при этом я по-прежнему не герой ее романа, потому что куча причин. Но пока суть да дело, как хорошо, что у нее есть любимый человек… Я ошарашенно кивал.
С тех пор все переменилось. Раньше мы были друзьями – случайными, спонтанными. Теперь… Теперь, к примеру, нормальным было, если вечером она на своей развалюхе приезжала к институту, чтобы отвезти меня домой. Или наоборот. Доходило до смешного - отвозя на экзамен, она взяла за правило посреди пути пристально смотреть мне в лицо, констатировать «Ты напряжен, тебе нужно расслабиться», заехать в ближайшую подворотню побезлюднее и тут же, на месте, расслабить. Увидела, наверное, в каком-нибудь кино…
Прилюдно я стал получать выволочки за то, что легко одет. Меня стали кормить (!) домашними обедами и ужинами, водить по магазинам. Вступил в полное право ритуал приветственного/прощального поцелуя.
Я не любил ее. Никогда. Но принимал – сначала просто был схвачен врасплох, а потом… Потом – не знаю. Поймите – мне не было и двадцати, в такие годы не так легко разбрасываться серьезными отношениями. Особенно, когда совсем нет опыта…
Она меня любила. Любила и не считала нужным это скрывать. Равно как и не считала нужным интересоваться моим мнением на этот счет. Любя меня, она еще больше любила играть в любовь. Тренироваться, если хотите. И настоящей не становилась даже в постели, где тоже переменилась и стала выкладываться на двести процентов – просто для того, чтобы лишний раз меня порадовать. Не забуду, как, изможденный, после очередной главы Камасутры, я, тяжело дыша, прошептал «Вот повезет-то мужу твоему, Юлька», на что она, тихо и уверенно процедила сквозь зубы: «Это тебе со мной повезло. А с мужем буду валяться как колода. Потому что все равно.».
Она всю жизнь готовилась к браку по расчету, без любви. И, получив любовь до брака, старалась успеть полюбить на всю катушку…
Был ли я жесток, не отвергая, но и не давая ничего взамен? Наверное… Но я был честен с ней. Всегда.
Все заканчивается когда-то… Однажды я уехал – надолго, на три месяца. А, вернувшись, увидел – именно увидел, а не узнал – что у Юльки новый ухажер. Не слишком молодой, но богатый, на личном авто с персональным водителем – как раз, как она и хотела.
А потом, на концерте одного известного юмориста, в предбаннике туалета, во время антракта, своим бессмертным «В курилке сигаретный дым вдыхая – отдыхаю. В подъезде водку стопками бухая – отдыхаю. И вот сейчас Задорнова я хаю – тоже отдыхаю» меня охмурила А.С., великая, но непризнанная московская поэтесса. Но эта история – история болезни – для отдельного разговора…
Прошло уже много лет. Я женился, найдя таки среди орды курносых и русоволосых свою единственную. У меня родился ребёнок… А Юлька еще тогда, в далеком девяносто каком-то, вышла замуж за того самого принца с машиной, оставив нестарую бабку одной на все трехкомнатные хоромы.
А вчера я совершенно случайно встретил ее. Впервые за пропасть лет. С тех пор я прибавил 30 кило веса, обзавелся псориазом, одышкой и мало напоминаю собой того молодого и стройного красавца, каким был когда-то – но именно она меня узнала, а не я ее. Хоть с тех пор она почти не изменилась – все та же точеная фигурка, все то же иссиня-черное каре. Остановились. Разговорились. Развелась. Не замужем. Детей нет. Живет где-то на юго-востоке, работает в каком-то светильном бизнесе. Это туда, это сюда. Вот моя визитка, звони. Вспомним старые времена.
Села в черный «Фокус» и укатила, а я остался стоять, зажав в руке кусочек картона. Черный. По нему – белым «Е*****ко Юлия В*******на». Смешно… «Вспомним старые времена».
Не пригодится мне эта визитка. Я вспомнил старые времена, рассказав о них вам, мои дорогие читатели. Мне этого достаточно.
Спасибо.
