Пальцы плохо сгибались, но ошибиться было нельзя. Самый главный немец в Плашове вызвал Наташу сыграть. Первые звуки потонули в смехе и звоне бокалов. А заканчивалась игра при полной тишине. Худая усталая женщина даже нашла в себе силы улыбнуться.
27 февраля 1911 года солнце светило уже совсем по-весеннему. Усталой роженице протянули ребенка:
— Девочка!
Вторая малышка в семье владельца текстильной фабрике, Исидора Вайсмана, появилась на свет в два часа пополудни. И ей с самого рождения было суждено посвятить себя . Ведь мама – оперная певица! – не переставала заниматься дома, даже когда у нее родились дети.
Всего у Вайсманов было четверо детей. Их гостеприимный дом в Кракове посещали фабриканты и купцы, представители богемы и знати. Наташе было четыре года, когда мать усадила ее на стул и показала, как правильно держать руки над клавишами.
Нотную грамоту девочка изучала одновременно с алфавитом. А потом приглашенный учитель , задумчиво протирая очки, признался ее родителям:
— Вы знаете… она чрезвычайно способная. Для своих лет… она играет слишком сложные произведения.
Ей прочили большую концертную славу, и семья не возражала. В конце концов, у них были деньги. Зачем же зарывать талант и заниматься нелюбимым делом? Наташу отправили дальше учиться в Берлин, у знаменитого музыканта Артура Шнабеля, а затем ее позвали играть в оркестре. Ей было только восемнадцать, когда она выходила на сцену и срывала овации…
Немецкая страница ее жизни оборвалась со смертью матери. Наташа поехала домой, в Краков. И там же встретила Юлиуса Хублера – успешного юриста, старше нее, который позвал ее замуж. Она разрывалась между желанием стать женой Юлиуса и стремлением продолжить концертную деятельность…
Но семейный очаг манил больше. Уже после замужества Наташа узнала, что супруг видит в ней только домохозяйку и мать их будущих детей. А пианино, музыка… это все лишнее!
— Надо уезжать. – с тревогой говорил отец. – Многие покидают Краков.
Исидор Вайсман предчувствовал недоброе, и уговаривал дочь с мужем покинуть пределы Польши. Однако карьера Юлиуса шла в гору, и он не прислушался к тестю. Тогда Исидор забрал двух младших детей и все-таки упаковал чемоданы. В родном для Наташи городе осталась только ее старшая сестра, Елена.
1 сентября 1939 года Гитлер захватил Польшу. Оккупация Кракова началась с сожжения синагог. Затем новый градоначальник Карл Шмидт объявил, что требуется сократить еврейское население города до 15 тысяч человек. А их было в четыре раза больше!
Тех, кому позволили остаться, поселили в гетто. Несколько кварталов, буквально переполненных людьми… Одна семья из пяти человек могла занимать комнату в семь квадратных метров. Но все-таки это была жизнь.
Юлиус ушел добровольцем и с той поры Наташа его больше не видела. Уже после войны она узнала, что муж погиб буквально сразу – на сборном пункте, когда началась бомбежка.
— Надо бежать. – шептала Елена. – Нам не выжить тут.
Перенаселенное гетто периодически «чистили». Немцы боролись с излишком людей привычным для себя способом – с помощью автоматной очереди. В обстановке строжайшей секретности был разработан план побега. Четверо молодых людей – Елена и Наташа, а еще двое знакомых – сумели покинуть пределы гетто и добраться до Варшавы. Они собирались получить фальшивые документы и выехать в Словакию…
Что их выдало? Или кто-то их выдал? Так или иначе, но все четверо были остановлены и арестованы. Концлагерь Плашов должен был стать следующим местом их кратковременного жительства.
Комендант лагеря, Амон Гёт, был человеком чрезвычайно жестоким. Он говорил, что не может сесть завтракать, если предварительно не разрядит в кого-то свой револьвер. Наталья и Елена не сомневались, что однажды придет и их черед.
Правда, когда заполняли их документы при поступлении в лагерь, Наталья рассказала, что она – пианистка. И молодая надменная женщина, вносившая данные в карточку, на секунду замерла.
Этой женщиной была Алиса Орловски – правая рука Гёта. У нее всегда был при себе хлыст, который она постоянно пускала в дело. А еще она вела учет всем прибывшим и только перед самым окончанием войны уничтожила все документы. По всей видимости, именно Орловски и рассказала Гёту о «новенькой».
Иначе ничем нельзя объяснить, почему 9 декабря 1943 года, в день рождения коменданта, пианистку из концлагеря позвали на виллу Гета.
Но девять месяцев спустя обеих женщин отправили в Освенцим. На руках у них до конца жизни остались выбитые номера – А27407 у Натальи… С 5 утра начиналась работа, и только один раз в день все заключенные получали ломтик хлеба и похлебку в миске. Они рыли ямы. Те, в которых упокоились другие.
Освобождение Освенцима Красной Армией положило конец страшной череде смертей. Но сестры уже были в другом месте – их направили в Холишов, что в Западной Чехословакии, на оборонный завод. Узнав, что война закончилась, женщины плакали от счастья.
Они вернулись в родной Краков и шли по его улицам, не узнавая прежних мест. Город казался пустым, вымершим. Возвращение к мирной жизни шло постепенно, медленно. Наталья снова начала играть, а 17 марта 1946 года исполняла 1-й концерт Чайковского с Краковским филармоническим оркестром.
И в том же самом году она вышла замуж за дипломата Йозефа Карпфа, с ним же перебралась в Лондон. У пианистки из концлагеря родились две дочери, одна з которых выбрала карьеру журналистки, а другая – актрисы. А в 1996 году вышла книга воспоминаний Натальи Карпф.
В фильме «Список Шиндлера» есть эпизод из реальной биографии Натальи – тот самый, когда она играла для коменданта. К слову, с самим Шиндлером пианистке удалось познакомиться в 1967-м, когда ему вручали премию имени Мартина Бубера.
Она прожила долгую жизнь и умерла в 2007-м. Когда с пианисткой прощались, звучал обожаемый ею ноктюрн Шопена. Тот, что когда-то спас ей жизнь…
27 февраля 1911 года солнце светило уже совсем по-весеннему. Усталой роженице протянули ребенка:
— Девочка!
Вторая малышка в семье владельца текстильной фабрике, Исидора Вайсмана, появилась на свет в два часа пополудни. И ей с самого рождения было суждено посвятить себя . Ведь мама – оперная певица! – не переставала заниматься дома, даже когда у нее родились дети.
Всего у Вайсманов было четверо детей. Их гостеприимный дом в Кракове посещали фабриканты и купцы, представители богемы и знати. Наташе было четыре года, когда мать усадила ее на стул и показала, как правильно держать руки над клавишами.
Нотную грамоту девочка изучала одновременно с алфавитом. А потом приглашенный учитель , задумчиво протирая очки, признался ее родителям:
— Вы знаете… она чрезвычайно способная. Для своих лет… она играет слишком сложные произведения.
Ей прочили большую концертную славу, и семья не возражала. В конце концов, у них были деньги. Зачем же зарывать талант и заниматься нелюбимым делом? Наташу отправили дальше учиться в Берлин, у знаменитого музыканта Артура Шнабеля, а затем ее позвали играть в оркестре. Ей было только восемнадцать, когда она выходила на сцену и срывала овации…
Немецкая страница ее жизни оборвалась со смертью матери. Наташа поехала домой, в Краков. И там же встретила Юлиуса Хублера – успешного юриста, старше нее, который позвал ее замуж. Она разрывалась между желанием стать женой Юлиуса и стремлением продолжить концертную деятельность…
Но семейный очаг манил больше. Уже после замужества Наташа узнала, что супруг видит в ней только домохозяйку и мать их будущих детей. А пианино, музыка… это все лишнее!
— Надо уезжать. – с тревогой говорил отец. – Многие покидают Краков.
Исидор Вайсман предчувствовал недоброе, и уговаривал дочь с мужем покинуть пределы Польши. Однако карьера Юлиуса шла в гору, и он не прислушался к тестю. Тогда Исидор забрал двух младших детей и все-таки упаковал чемоданы. В родном для Наташи городе осталась только ее старшая сестра, Елена.
1 сентября 1939 года Гитлер захватил Польшу. Оккупация Кракова началась с сожжения синагог. Затем новый градоначальник Карл Шмидт объявил, что требуется сократить еврейское население города до 15 тысяч человек. А их было в четыре раза больше!
Тех, кому позволили остаться, поселили в гетто. Несколько кварталов, буквально переполненных людьми… Одна семья из пяти человек могла занимать комнату в семь квадратных метров. Но все-таки это была жизнь.
Юлиус ушел добровольцем и с той поры Наташа его больше не видела. Уже после войны она узнала, что муж погиб буквально сразу – на сборном пункте, когда началась бомбежка.
— Надо бежать. – шептала Елена. – Нам не выжить тут.
Перенаселенное гетто периодически «чистили». Немцы боролись с излишком людей привычным для себя способом – с помощью автоматной очереди. В обстановке строжайшей секретности был разработан план побега. Четверо молодых людей – Елена и Наташа, а еще двое знакомых – сумели покинуть пределы гетто и добраться до Варшавы. Они собирались получить фальшивые документы и выехать в Словакию…
Что их выдало? Или кто-то их выдал? Так или иначе, но все четверо были остановлены и арестованы. Концлагерь Плашов должен был стать следующим местом их кратковременного жительства.
Комендант лагеря, Амон Гёт, был человеком чрезвычайно жестоким. Он говорил, что не может сесть завтракать, если предварительно не разрядит в кого-то свой револьвер. Наталья и Елена не сомневались, что однажды придет и их черед.
Правда, когда заполняли их документы при поступлении в лагерь, Наталья рассказала, что она – пианистка. И молодая надменная женщина, вносившая данные в карточку, на секунду замерла.
Этой женщиной была Алиса Орловски – правая рука Гёта. У нее всегда был при себе хлыст, который она постоянно пускала в дело. А еще она вела учет всем прибывшим и только перед самым окончанием войны уничтожила все документы. По всей видимости, именно Орловски и рассказала Гёту о «новенькой».
Иначе ничем нельзя объяснить, почему 9 декабря 1943 года, в день рождения коменданта, пианистку из концлагеря позвали на виллу Гета.
Она играла своего любимого Шопена. А когда закончила, ей приказали играть еще. А потом Наталья позволила себе озвучить просьбу: пусть ее жизнь сохранят! И жизнь сестры! Гёт пообещал сделать это.
Но девять месяцев спустя обеих женщин отправили в Освенцим. На руках у них до конца жизни остались выбитые номера – А27407 у Натальи… С 5 утра начиналась работа, и только один раз в день все заключенные получали ломтик хлеба и похлебку в миске. Они рыли ямы. Те, в которых упокоились другие.
Освобождение Освенцима Красной Армией положило конец страшной череде смертей. Но сестры уже были в другом месте – их направили в Холишов, что в Западной Чехословакии, на оборонный завод. Узнав, что война закончилась, женщины плакали от счастья.
Они вернулись в родной Краков и шли по его улицам, не узнавая прежних мест. Город казался пустым, вымершим. Возвращение к мирной жизни шло постепенно, медленно. Наталья снова начала играть, а 17 марта 1946 года исполняла 1-й концерт Чайковского с Краковским филармоническим оркестром.
И в том же самом году она вышла замуж за дипломата Йозефа Карпфа, с ним же перебралась в Лондон. У пианистки из концлагеря родились две дочери, одна з которых выбрала карьеру журналистки, а другая – актрисы. А в 1996 году вышла книга воспоминаний Натальи Карпф.
В фильме «Список Шиндлера» есть эпизод из реальной биографии Натальи – тот самый, когда она играла для коменданта. К слову, с самим Шиндлером пианистке удалось познакомиться в 1967-м, когда ему вручали премию имени Мартина Бубера.
Она прожила долгую жизнь и умерла в 2007-м. Когда с пианисткой прощались, звучал обожаемый ею ноктюрн Шопена. Тот, что когда-то спас ей жизнь…
