- Специальный корреспондент
Налоговое ведомство, надо отдать ему должное, находится в постоянном саморазвитии. Фискальных дел мастера давно уже отказались от идеи «начислений ради начислений». Отсюда — риск-ориентированные методы при назначении проверок, отсюда же — расчет показателей эффективности, исходя не из доначислений на бумаге, а из реальных поступлений в бюджет.
В связи с таким подходом инспектора начинают задумываться о реальном источнике получения денег уже на этапе предпроверочного анализа; в связи с чем таковому анализу подвергается не только имущественное положение потенциального проверяемого лица, но и активы контролирующих его лиц (например, учредителей, генерального директора). Таким образом, еще ДО вынесения решения о проведении выездной проверки, любая инспекция видит четкую возможную перспективу не только процедуры несостоятельности проверяемого лица, но и личного банкротства совершенно конкретных физических лиц — как следствие применения к ним института субсидиарной ответственности или взыскания с них убытков.
Благо, организационная составляющая в налоговой службе отстроена как полагается: в структуру и центрального аппарата, и региональных управлений в обязательном порядке входят управления (отделы) обеспечения процедур банкротства (подчеркну: не входящие в юридические управления (отделы) соответствующих ведомств). Что и немудрено, ведь ФНС является в любой процедуре деле о банкротстве органом, уполномоченным на взыскание обязательных платежей, долги по которым есть практически у любого лица, признанного несостоятельным.
Поэтому участие налогового органа в делах о несостоятельности не является чем-то экстраординарным, напротив, такое участие по умолчанию считается практически неизбежным в случае по-настоящему серьезных доначислений.
Все изложенное подводит к логичному выводу о том, что, ввязываясь в соперничество с налоговиками на банкротном поле, необходимо заранее подразумевать в налоговом ведомстве очень сильного и опытного противника; иной подход грозит неприятными неожиданностями.
Довольно яркое подтверждение этого тезиса можно найти в материалах двух дел с одним главным действующим лицом — ООО "Торговый дом Селижарово", а также с его ныне бывшим руководителем.
В рамках одного дела (№А66-16647/2021) это хозяйственное общество обжалует решение налоговой инспекции по результатам тематической выездной налоговой проверки правильности исчисления и уплаты НДС за определенный период, в рамках другого (№А66-2816/2021) выступает в качестве должника в процедуре собственного банкротства.
Материалы этих дел необходимо для целей написания данной статьи исследовать в совокупности.
Итак, что мы видим в перечне событий и из состоявшихся по вышеупомянутым делам судебных актов.
По итогам выездной проверки налоговый орган составил и вручил налогоплательщику акт от 12.10.2020 с доначислением НДС в размере более 60-ти миллионов рублей. При этом итоговое Решение по проверке датировано 1 июля 2021 года.
Но уже 11 марта 2021 года (то есть непосредственно после получения акта проверки и до вынесения инспекцией итогового решения) в Арбитражный суд Тверской области поступило заявление о признании Общества банкротом. Формально оно поступило не от самого должника, а от некоего ООО «Юридический консалтинг» с суммой требований около полумиллиона рублей. Название этого кредитора, сумма требований, а также время подачи заявления позволяют обоснованно предполагать, что ФАКТИЧЕСКИ Общество подало заявление на банкротство само на себя (примечание: далее по тексту изложены также обоснованные предположения, не более того).
Отсюда вывод: представители Общества, только лишь ознакомившись с актом проверки, четко осознали полную бесперспективность подачи на него возражений и дальнейшего обжалования решения в плане его отмены. В связи с чем решили инициировать и провести процедуру банкротства самостоятельно при помощи «своих» кредиторов и арбитражного управляющего.
Идея их понятна: успеть провести и закончить процедуру конкурсного производства до того момента как налоговая инспекция успеет (сумеет) существенным образом на нее повлиять. Поэтому, конечно, Общество обжаловало полученное решение по проверке в апелляционном порядке, а затем в суд — для того, чтобы максимально оттянуть срок вступления его в силу для предъявления соответствующего требования уже в рамках банкротного процесса.
В банкротном деле для этой цели заинтересованные лица попробовали ввести в процесс других «своих» кредиторов — на суммы, значительно превышающие как заявленную первоначальным кредитором сумму, так и (в совокупности) превышающие потенциальную сумму требований налогового органа – очевидно, для того, чтобы иметь большинство голосов на собрании кредиторов для принятия ключевых решений.
Налоговая служба включилась в банкротный процесс незамедлительно – сразу после введения процедуры наблюдения — и заняла максимально активную позицию. В частности, она возражала против включения в реестр требований трех «крупнейших» кредиторов, и суд признал ее доводы обоснованными, последовательно отказав этим кредиторам во включении их требований в реестр — несмотря на то, что арбитражный управляющий не возражал против их включения (отметим в скобках, что он же как минимум один раз ходатайствовал об окончании процедуры конкурсного производства, в чем ему было отказано). Следующим шагом налоговый орган обжаловал действия и бездействие арбитражного управляющего, и суд (за исключением одного эпизода) удовлетворил его заявление. В этих условиях, а также в условиях полного отсутствия активов должника, арбитражный управляющий был вынужден подать 15 ноября 2022 года в арбитражный суд заявление о привлечении бывшего директора Общества к субсидиарной ответственности.
Тем временем, судебный процесс по обжалованию решения по итогам налоговой проверки близился к завершению. В этих условиях, явно в целях затягивания сроков принятия банкротным судом решения о своей субсидиарной ответственности, бывший директор Общества обжаловал ненормативный акт налогового органа уже в личном качестве (как контролировавшего лица, привлекаемого к ответственности, в связи с чем выступая в качестве заинтересованного лица в административном деле) сначала в апелляционном, а потом и в кассационном порядке. Определенную отсрочку получить ему действительно удалось: заседание кассации по налоговому спору состоится только 12 сентября 2023 года. Однако очередное заседание по рассмотрению заявления о привлечении его к субсидиарной ответственности назначено позже, но несильно — на 23 октября 2023 года.
Есть все основания полагать, что бывший директор — таки будет вскоре привлечен к субсидиарной (а по факту — считай — к полноценной) ответственности по налоговым долгам своего бывшего предприятия. А там не за горами уже и его банкротство в индивидуальном качестве (если, конечно, долг не будет погашен им добровольно или за счет его имущества, в чем я сильно сомневаюсь). И неважно кем это банкротство будет инициировано – им самим или налоговой службой. Независимо от этого постановка перед ним всех возможных вопросов по процедуре банкротства физического лица, думаю, гарантирована.
Мораль сей истории, с моей (как налогового адвоката) точки зрения такова: в нынешних условия жизненно необходимо соизмерять свои средства и силы с реальными возможностями нашего уважаемого уполномоченного органа в борьбе с ним не только в рамках административного, но и банкротного процесса.
В связи с таким подходом инспектора начинают задумываться о реальном источнике получения денег уже на этапе предпроверочного анализа; в связи с чем таковому анализу подвергается не только имущественное положение потенциального проверяемого лица, но и активы контролирующих его лиц (например, учредителей, генерального директора). Таким образом, еще ДО вынесения решения о проведении выездной проверки, любая инспекция видит четкую возможную перспективу не только процедуры несостоятельности проверяемого лица, но и личного банкротства совершенно конкретных физических лиц — как следствие применения к ним института субсидиарной ответственности или взыскания с них убытков.
Благо, организационная составляющая в налоговой службе отстроена как полагается: в структуру и центрального аппарата, и региональных управлений в обязательном порядке входят управления (отделы) обеспечения процедур банкротства (подчеркну: не входящие в юридические управления (отделы) соответствующих ведомств). Что и немудрено, ведь ФНС является в любой процедуре деле о банкротстве органом, уполномоченным на взыскание обязательных платежей, долги по которым есть практически у любого лица, признанного несостоятельным.
Поэтому участие налогового органа в делах о несостоятельности не является чем-то экстраординарным, напротив, такое участие по умолчанию считается практически неизбежным в случае по-настоящему серьезных доначислений.
Все изложенное подводит к логичному выводу о том, что, ввязываясь в соперничество с налоговиками на банкротном поле, необходимо заранее подразумевать в налоговом ведомстве очень сильного и опытного противника; иной подход грозит неприятными неожиданностями.
Довольно яркое подтверждение этого тезиса можно найти в материалах двух дел с одним главным действующим лицом — ООО "Торговый дом Селижарово", а также с его ныне бывшим руководителем.
В рамках одного дела (№А66-16647/2021) это хозяйственное общество обжалует решение налоговой инспекции по результатам тематической выездной налоговой проверки правильности исчисления и уплаты НДС за определенный период, в рамках другого (№А66-2816/2021) выступает в качестве должника в процедуре собственного банкротства.
Материалы этих дел необходимо для целей написания данной статьи исследовать в совокупности.
Итак, что мы видим в перечне событий и из состоявшихся по вышеупомянутым делам судебных актов.
По итогам выездной проверки налоговый орган составил и вручил налогоплательщику акт от 12.10.2020 с доначислением НДС в размере более 60-ти миллионов рублей. При этом итоговое Решение по проверке датировано 1 июля 2021 года.
Но уже 11 марта 2021 года (то есть непосредственно после получения акта проверки и до вынесения инспекцией итогового решения) в Арбитражный суд Тверской области поступило заявление о признании Общества банкротом. Формально оно поступило не от самого должника, а от некоего ООО «Юридический консалтинг» с суммой требований около полумиллиона рублей. Название этого кредитора, сумма требований, а также время подачи заявления позволяют обоснованно предполагать, что ФАКТИЧЕСКИ Общество подало заявление на банкротство само на себя (примечание: далее по тексту изложены также обоснованные предположения, не более того).
Отсюда вывод: представители Общества, только лишь ознакомившись с актом проверки, четко осознали полную бесперспективность подачи на него возражений и дальнейшего обжалования решения в плане его отмены. В связи с чем решили инициировать и провести процедуру банкротства самостоятельно при помощи «своих» кредиторов и арбитражного управляющего.
Идея их понятна: успеть провести и закончить процедуру конкурсного производства до того момента как налоговая инспекция успеет (сумеет) существенным образом на нее повлиять. Поэтому, конечно, Общество обжаловало полученное решение по проверке в апелляционном порядке, а затем в суд — для того, чтобы максимально оттянуть срок вступления его в силу для предъявления соответствующего требования уже в рамках банкротного процесса.
В банкротном деле для этой цели заинтересованные лица попробовали ввести в процесс других «своих» кредиторов — на суммы, значительно превышающие как заявленную первоначальным кредитором сумму, так и (в совокупности) превышающие потенциальную сумму требований налогового органа – очевидно, для того, чтобы иметь большинство голосов на собрании кредиторов для принятия ключевых решений.
Налоговая служба включилась в банкротный процесс незамедлительно – сразу после введения процедуры наблюдения — и заняла максимально активную позицию. В частности, она возражала против включения в реестр требований трех «крупнейших» кредиторов, и суд признал ее доводы обоснованными, последовательно отказав этим кредиторам во включении их требований в реестр — несмотря на то, что арбитражный управляющий не возражал против их включения (отметим в скобках, что он же как минимум один раз ходатайствовал об окончании процедуры конкурсного производства, в чем ему было отказано). Следующим шагом налоговый орган обжаловал действия и бездействие арбитражного управляющего, и суд (за исключением одного эпизода) удовлетворил его заявление. В этих условиях, а также в условиях полного отсутствия активов должника, арбитражный управляющий был вынужден подать 15 ноября 2022 года в арбитражный суд заявление о привлечении бывшего директора Общества к субсидиарной ответственности.
Тем временем, судебный процесс по обжалованию решения по итогам налоговой проверки близился к завершению. В этих условиях, явно в целях затягивания сроков принятия банкротным судом решения о своей субсидиарной ответственности, бывший директор Общества обжаловал ненормативный акт налогового органа уже в личном качестве (как контролировавшего лица, привлекаемого к ответственности, в связи с чем выступая в качестве заинтересованного лица в административном деле) сначала в апелляционном, а потом и в кассационном порядке. Определенную отсрочку получить ему действительно удалось: заседание кассации по налоговому спору состоится только 12 сентября 2023 года. Однако очередное заседание по рассмотрению заявления о привлечении его к субсидиарной ответственности назначено позже, но несильно — на 23 октября 2023 года.
Есть все основания полагать, что бывший директор — таки будет вскоре привлечен к субсидиарной (а по факту — считай — к полноценной) ответственности по налоговым долгам своего бывшего предприятия. А там не за горами уже и его банкротство в индивидуальном качестве (если, конечно, долг не будет погашен им добровольно или за счет его имущества, в чем я сильно сомневаюсь). И неважно кем это банкротство будет инициировано – им самим или налоговой службой. Независимо от этого постановка перед ним всех возможных вопросов по процедуре банкротства физического лица, думаю, гарантирована.
Мораль сей истории, с моей (как налогового адвоката) точки зрения такова: в нынешних условия жизненно необходимо соизмерять свои средства и силы с реальными возможностями нашего уважаемого уполномоченного органа в борьбе с ним не только в рамках административного, но и банкротного процесса.
