Марсианские хроники

[Valerun]

Рэй Брэдбери. © / Георгий Зотов / АиФ
Последний марсианин. Простой великий человек Рэй Брэдбери

В день памяти легендарного фантаста Рэя Брэдбери обозреватель «АиФ» Георгий Зотов вспоминает свою встречу с писателем – создателем удивительных миров, который скромно жил в маленьком доме, заваленном листами бумаги и пишущими машинками.
…Мы едем по весьма специфическому району: на стенах граффити, часто попадаются кричащие друг на друга люди (явно под «кайфом» или алкоголем), таксист-армянин заранее заблокировал дверцы машины.
«Я сюда вечером за любые деньги не повезу, — признаётся он. — Слишком опасно: один раз стекло выбили, едва встал у магазина воды купить». Именно здесь поселился живой классик литературы, чьими книгами я зачитывался в раннем детстве.
Дом Брэдбери, кстати, совершенно нормальный на вид: маленький, но уютный, увитый плющом. После зловещих предупреждений от шофёра я ожидал увидеть по меньшей мере Гарлем из голливудских фильмов: разруха, мрак, и мрачные замёрзшие бомжи греются у горящих бочек. Дверь открыла упитанная чернокожая сиделка, крикнув в другую комнату: «Эй, мистер Би! К вам пришли!» Писатель встретил меня, сидя в инвалидном кресле (на момент нашего последнего интервью ему было 90 лет): в шортах, но в пиджаке и при галстуке. «Жарко сегодня, — сообщил Рэй Брэдбери, поймав мой удивлённый взгляд. — Поэтому, сначала решил не одеваться официально. А потом вдруг подумал: ••••, ну нет, всё-таки интервью!»

Юный Брэдбери в 1938 году, снимок из школьного выпускного альбома Фото: Commons.wikimedia.org
…Мы встречались впервые в 2005 году, и, явившись к писателю снова, я больше не поражаюсь обстановке. В гостиной у человека, создавшего потрясающие «Марсианские хроники», «Вино из одуванчиков» и «451 градус по Фаренгейту», царит совершеннейший «бардак». На полу рассыпаны опилки, много скомканных листов бумаги, валяются старые карандаши. Брэдбери строжайше запрещает уборку: она сбивает его с рабочего настроя. «Как появится вдохновение, когда вокруг тебя всё вылизано и сверкает чистотой? — возмущается он. – Нет, Джордж, это неправильно. Ведь из хаоса зародилась Вселенная». Рэй никогда в своей жизни не писал на компьютере: он не понимает, зачем они вообще нужны. Показывает мне сразу пять (!) древних, облезших пишущих машинок. Одну писатель использует, если печатает что-то мрачное, другую — когда пишет что-то юмористическое, третью — для романтического настроения, а две остальные нужны на тот случай, если их предшественницы сломаются. Брэдбери пишет каждый день, иначе ему неинтересно.
«Ты нажимаешь кнопку, и под твоими пальцами рождается новый мир. Господи, да что может быть прекраснее? Вы приехали из России, а ещё в конце сороковых, во время холодной войны, я и не мечтал принимать в своём доме гостей из страны, подарившей мне моих лучших друзей: Толстого и Достоевского».
Брэдбери общается со мной, словно я давний приятель, заглянувший выпить чаю, а ведь мы видимся второй раз в жизни. У него нет абсолютно никаких «понтов» и звёздной болезни, свойственной нынешним кумирам и в США, и в России. Нет личных телохранителей на входе, десятков видеокамер, пресс-секретаря, целого штата массажистов и пластмассовой улыбки на лице. Он настоящий. Книги Рэя полвека продавались по всему миру гигантскими тиражами (включая СССР, который переводил и печатал именитого фантаста просто так, не платя ему ни копейки), автор заработал миллионы долларов, но живёт скромно. Недорогой дом, внутри — никаких евроремонтов, только всё самое необходимое.
«Мне плевать на деньги, — признаётся Брэдбери. — Когда моя жена Маргарет умерла в 2003 году, я перестал тратить их на себя: все доходы отдаю детям. Доллары — такая вещь, в большом количестве они мешают рассуждать трезво».
Я смотрю на этого человека — и не могу очнуться. Это правда реальность? Я не сплю? Брэдбери обожал писать рассказы про Марс, и в современном мире он действительно выглядит как марсианин. Кругом айфоны, кредитные карточки, вай-фай, скоростные поезда и блеск небоскрёбов — а тут, в комнате в Лос-Анджелесе, сидит старый человек в шортах и при галстуке, печатает великие романы на раздолбанной в щепки пишущей машинке, его письменный стол покрыт толстым слоем пыли, сбоку монументально и трагически застыли четыре чашки с недопитым чаем. Брэдбери со смехом признаётся, что он всегда боялся реактивных самолётов.
«Я летал пассажирским рейсом всего один раз… Было очень страшно. Но не было выбора: тогда поезд внезапно отменили. Выпил шесть бокалов мартини подряд — и полетел… Добрался отлично. Правда, вообще не помню как». Он ни разу не водил машину: за рулём всегда была жена.

Рэй Брэдбери в 1959 году Фото: Commons.wikimedia.org
…Брэдбери довольно ловко передвигается по дому в инвалидном кресле. «Я активный мальчик, — признаётся он мне. — Одно жаль, в коридоре застреваю часто. Чёртовы колёса, приходится сиделку звать». Писатель 13 лет провёл в «инвалидке» после инсульта, но не утратил ясности мысли.
«Мне грех жаловаться на жизнь, молодой человек. Я пережил уйму американских президентов, и это само по себе приятно. Вам чай или кофе? А-а-а, да-да-да, русские пьют чай».
Он с удовольствием демонстрирует сувениры, подаренные читателями из других стран, не забывая шутить.
«Вы думаете, я так бедно живу? Ха-ха-ха! Ничего подобного. Видите тот египетский саркофаг? (показывает на дешёвую китайскую поделку). Он подлинный, огромной ценности (смеётся). Вот говорю чистую правду, а мне никто не верит. И ещё (понижает голос до шёпота): скажу по секрету, в пишущей машинке, вон той, слева, спрятаны бриллианты. Давайте, я отвернусь, а вы хватайте и бегите… Вдруг повезёт».
Давно выросшие дети редко навещают состарившегося отца, это общая проблема современности. После смерти Рэя Брэдбери его наследники равнодушно отвергнут предложение создать музей в доме, где фантаст прожил много лет, и продадут здание новым владельцам. А те, руководствуясь желанием построить магазин, снесут коттедж — и в Лос-Анджелесе не останется места, куда можно прийти и поклониться читателям, сказать спасибо великому человеку. Сказочная реальность романов о Марсе разбилась вдребезги о наш мир с ценами на недвижимость.
«Хочется увидеть собственные похороны и даже заняться их организацией, но, разумеется, я не такой везучий. Поэтому просто мечтаю… Вот бы мой прах привезли космолётом на Марс и похоронили там в консервной банке из-под томатного супа! Я до мозга костей был уверен в сороковые, что наверняка доживу до колонизации планет. Как жаль… Я ошибся».
Подъезжая на кресле к шкафу, он показывает, бережно протирая тряпочкой обложки, полное собрание сочинений Достоевского, рядом на полочке — Толстой и Чехов. Трудно поверить: Рэй окончил только среднюю школу, у него нет высшего образования. «Я всегда писал грамотно, — с гордостью вспоминает он. — Потому что много читал. И воображение у меня со школы попросту бешеное. Собственно, и сейчас так. Закрою глаза — и я гуляю по Марсу, открою — а тут счета за воду и электричество (смеётся). Если бы не необходимость писать романы, я так бы и жил с закрытыми глазами… Представляете, как замечательно?»
…Три часа интервью снова пролетают в единую секунду, как и пять лет назад.
Неудивительно. «Надеюсь, мы пообщаемся снова на ваш столетний юбилей», — говорю я на прощание. «Конечно, — ехидно усмехается Рэй Брэдбери. — Вы ещё молодой человек, вряд ли с вами что-то случится». Дверь дома тихо закрывается за моей спиной, как крышка сказочной музыкальной шкатулки. Я смотрю на этот мир с гудками машин, руганью, свалками мусора, и он мне не нравится.
Создатель «Марсианских хроник» умер 5 июня 2012 года, через два года после нашего последнего разговора. Прозвучит банально, но я не претендую на оригинальность: с его смертью ушла целая эпоха. Вы представляете сегодня популярного писателя, зарабатывающего миллионы, в старом доме среди хлама, с разбитой печатной машинкой, беседующего со своим читателем? Нет. Извините, но таких больше не делают.