Отсутствие у администратора страницы или группы в социальной сети специальных познаний, позволяющих распознать запрещенную информацию, не снимает с него ответственности, в том числе и уголовной.
Разъясняет Конституционный суд (КС) РФ в Определении № 1104-О/2023. КС отметил в нем, что право пользователя соцсети на творчество и выражение своего мнения не может нарушать права и свободы других людей.
В итоге КС отказал в рассмотрении жалобы администратора "группы смерти" Полины Есиповой, осужденной за организацию деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства (ст. 110.2 УК РФ).
Не осознавала опасность
Как установил суд, виновная размещала соответствующую информацию в социальной сети в созданной и администрируемой ею группе, в которой состояло несколько тысяч пользователей.
В кассационном суде согласились с изложенными в приговоре выводами первой инстанции о том, что Есипова осуществляла непосредственное руководство группой в социальной сети, поддерживала ее функционирование, популяризируя информацию суицидальной направленности, доступную к получению неопределенным кругом лиц.
Заявительница посчитала, что положения статьи 110.2 УК РФ не соответствуют Конституции РФ в той мере, в какой они допускают привлечение к уголовной ответственности лица без установления в его поведении конкретных признаков организационной деятельности лишь за сам факт распространения информации, содержащей признаки побуждения к совершению самоубийства, в том числе когда из содержания такой информации лицу, не обладающему специальными познаниями, невозможно объективно установить степень ее соответствия требованиям законодательства, что не позволяет распространителю такой информации осознавать общественно опасный и противоправный характер своих действий и предвидеть их уголовно-правовые последствия.
Вредное воздействие
КС РФ указал, что, осуществляя свои права и свободы, все имеют право выражать свои мысли, заниматься творчеством, но если распространяющий свои убеждения гражданин нарушает при этом права и свободы других лиц, то он может быть привлечен к ответственности, в том числе и уголовной. Изложив этот конституционный постулат, КС РФ подчеркнул, что в данном случае значение имеет не только содержание информации, но и способы ее распространения.
Далее КС РФ разъяснил, что оспариваемой нормой установлена уголовная ответственность за организацию деятельности по распространению информации о способах совершения самоубийства или призывов к его совершению с помощью интернета.
Осознанность противоправности
При этом, КС РФ подчеркнул, что формулировка "организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства" предполагает только умышленную форму вины. И отметил, что в примечании к этой статье УК РФ говорится об освобождении от уголовной ответственности лица, добровольно прекратившего соответствующую преступную деятельность и активно способствовавшего раскрытию и (или) пресечению преступлений.
В итоге КС РФ сделал вывод, что оспариваемая норма не содержит неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать противоправность своих поступков и предвидеть наступление ответственности за их совершение и которая препятствовала бы единообразному пониманию и применению данной нормы правоприменительными органами, а потому ее положения не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявительницы в обозначенном ей аспекте.
Разъясняет Конституционный суд (КС) РФ в Определении № 1104-О/2023. КС отметил в нем, что право пользователя соцсети на творчество и выражение своего мнения не может нарушать права и свободы других людей.
В итоге КС отказал в рассмотрении жалобы администратора "группы смерти" Полины Есиповой, осужденной за организацию деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства (ст. 110.2 УК РФ).
Не осознавала опасность
Как установил суд, виновная размещала соответствующую информацию в социальной сети в созданной и администрируемой ею группе, в которой состояло несколько тысяч пользователей.
В кассационном суде согласились с изложенными в приговоре выводами первой инстанции о том, что Есипова осуществляла непосредственное руководство группой в социальной сети, поддерживала ее функционирование, популяризируя информацию суицидальной направленности, доступную к получению неопределенным кругом лиц.
Заявительница посчитала, что положения статьи 110.2 УК РФ не соответствуют Конституции РФ в той мере, в какой они допускают привлечение к уголовной ответственности лица без установления в его поведении конкретных признаков организационной деятельности лишь за сам факт распространения информации, содержащей признаки побуждения к совершению самоубийства, в том числе когда из содержания такой информации лицу, не обладающему специальными познаниями, невозможно объективно установить степень ее соответствия требованиям законодательства, что не позволяет распространителю такой информации осознавать общественно опасный и противоправный характер своих действий и предвидеть их уголовно-правовые последствия.
Вредное воздействие
КС РФ указал, что, осуществляя свои права и свободы, все имеют право выражать свои мысли, заниматься творчеством, но если распространяющий свои убеждения гражданин нарушает при этом права и свободы других лиц, то он может быть привлечен к ответственности, в том числе и уголовной. Изложив этот конституционный постулат, КС РФ подчеркнул, что в данном случае значение имеет не только содержание информации, но и способы ее распространения.
Далее КС РФ разъяснил, что оспариваемой нормой установлена уголовная ответственность за организацию деятельности по распространению информации о способах совершения самоубийства или призывов к его совершению с помощью интернета.
Осознанность противоправности
При этом, КС РФ подчеркнул, что формулировка "организация деятельности, направленной на побуждение к совершению самоубийства" предполагает только умышленную форму вины. И отметил, что в примечании к этой статье УК РФ говорится об освобождении от уголовной ответственности лица, добровольно прекратившего соответствующую преступную деятельность и активно способствовавшего раскрытию и (или) пресечению преступлений.
В итоге КС РФ сделал вывод, что оспариваемая норма не содержит неопределенности, в результате которой лицо было бы лишено возможности осознавать противоправность своих поступков и предвидеть наступление ответственности за их совершение и которая препятствовала бы единообразному пониманию и применению данной нормы правоприменительными органами, а потому ее положения не могут расцениваться как нарушающие конституционные права заявительницы в обозначенном ей аспекте.
