- Специальный корреспондент
Император Цзин-ди удивил всех, снизив налоги до 3% (даже конфуцианцы рекомендовали справедливые 10%) и уже через несколько лет государство, постоянно испытывающее вечную нехватку денег, стало невероятно богатым
Около 150 года до н.э. великий император Цзин-ди отправил посольство в Египет для того, чтобы послы закупили там бесконечное количество кошек: императорские амбары ломились от зерна, его поедали мыши, и одни только лишь кошки, обитавшие в далеком Египте, могли спасти китайского императора.
Династия Хань, императорский выезд
Сказка, как говориться, ложь: император ничего не мог знать о Египте, а в Китае хватало и своих кошек, вовсе не экзотического египетского происхождения, а местных.
Но в сказке, как водится, одновременно и намек: богатства Цзин-ди были и в самом деле так велики, что ни потратить, ни сберечь их не было никакой возможности.
В самом начале своего царствования Цзин-ди, послушавшись своего главного и доверенного советника Чао Цо, ввел налоговую реформу, снизив налог на своих подданных с 10% (именно такой процент считали целесообразным великий Кон-Фу-Цзы и его замечательный последователь Мэн-Цзы), до 3%,
Конфуций и его ученики
И меньше чем через 10 лет императорская казна столкнулась с проблемой переполненных амбаров: крестьяне и ремесленники Китая, воспрянув от налогового ярма, резко увеличили производительность.
Позднейшие историки писали, что Чао Бо насчитал втрое (!!!) большие поступления в казну за десять лет по сравнению с предыдущим десятилетием.
Большой заботой и самого Чао, и другого советника императора, непобедимого военачальника, Чжоу Яфу, стало и размещение на свободных землях, которых всегда хватало даже в перенаселенном Китае, крестьян, которые бежали к императору земли Хань из других стран и земель, в надежде обрести безбедное существование, и ожидания их оправдывались.
Страна прирастала людьми, люди богатели, законы регулярно смягчались, огромная и прекрасно вооруженная армия под предводительством Чжоу Яфу защищала земли от набегов грабителей-кочевников, даже извечные враги, сюнну, столетиями наводившие ужас на Китай, были усмирены мощной армией и умной дипломатией.
Крестьянская семья, эпоха Хань. Есть деньги и время, чтобы пить))
Как и все императоры династии Хань, в преклонном возрасте Цзин-ди, возможно, сошел с ума – ему всюду мерещились заговоры, и даже его самые близкие соратники, Чао Бо и Чжоу Яфу (некогда сами, заметим, сплетавшие интриги и разжигавшие подозрительность императора в отношении князей и придворных) вынуждены были покончить жизнь самоубийством, предпочтя ее мучительной казни, которые стали в последние годы царствования Цзин-ди обычным делом.
Наверное, именно поэтому осыпанная ранее благодеяниями Цзин-ди страна вздохнула с облегчением, когда, после его смерти, ему наследовал его десятый сын, рожденный любимой наложницей императора, У-ди.
У-ди, в отличии от его отца и деда, история прославляет как величайшего из императоров всех времен.
В юности У-ди, вступивший на престол в 16 лет и находясь под опекой своей бабушки, не смог спасти от смерти своих учителей-конфуцианцев, и это, видимо, стало для него сильным потрясением.
Всю свою жизнь он посвятил укреплению собственной власти.
А средства укрепления власти известны: это войны против внешних и внутренних врагов.
Император У-ди и его свита
При этом У-ди поначалу был довольно дипломатичен: например, возвеличивая конфуцианцев, он одновременно привечал и даосских монахов, строя храмы и самостоятельно совершая богослужения.
Огромная и мощная армия, доставшаяся ему в наследство от отца, воевала беспрестанно: за 53 года правления У-ди у империи не случилось ни одного мирного дня.
И войны его были, в основном, успешны: на юге разгромлено было государство северных вьетов со столицей в Гуанчжоу, который отныне и на века стал китайским, на севере, преодолевая сопротивление сюнну (гуннов), китайские армии достигли оконечности пустыни Гоби, строя там свои крепости и города и населяя их своими подданными, на востоке его армии закрепились в Корее, на западе...
Пожалуй, самым главным направлением в его царствование стало именно западное: один из чиновников У-ди, Чжан Цянь, был послан им в неведомые западные земли.
Чжан Цянь не просто совершил невозможное, преодолев сложнейший и полный опасностей маршрут, у него еще и хватило ума понять, насколько удивительны, богаты и полезны Китаю лежащие вдалеке и неизвестные ранее западные цивилизации, а у У-ди хватило мудрости понять, какие перспективы сулят эти контакты Китаю.
Чжан Цянь и Шелковый путь
У-ди принимает план «10 тысяч ли» – именно на столько (примерно 5 тысяч километров) должна была продвинуться западная граница Китая, чтобы связать две мировые культуры, до того пребывавшие в изоляции.
Все те же сюнну и масса других племен и народов противостояли Китаю, войны с переменным успехом велись без конца и никогда более не прекращались, но Китаю удалось выкроить коридор для прохода своих караванов в Ферганскую долину.
Но не только Запад интересовал У-ди: император искал любой повод для того, чтобы развязать войну с кем-то из соседей.
Любая соседская заварушка обязательно заканчивалась тем, что хоть кто-то из враждующих просил помощи у Китая, и У-ди охотно её оказывал всем, кто бы её не попросил, и даже если никто этого не просил, но в итоге не «союзник» У-ди становился победителем: захваченные земли и богатства переходили к У-ди, а «союзники», ради которых Китай вводил свои войска, как правило, истреблялись.
Империя Хань всего за несколько десятилетий после начала правления У-ди стала просто гигантской, превосходящей размерами Римскую империю времен расцвета, но от сытой и благополучной жизни времен Цзин-ди не осталось и следа.
Китайские воины, армия У-ди
Налоги росли быстро, сначала добравшись до «конфуцианских» 10%, а после – быстро и легко увеличиваясь. Уже у концу второго столетия до н.э. крестьяне вынуждены были отдавать в казну треть урожая, и массовое их переселение из страны Хань приобрело характер бегства.
Бежали, в основном, на юг, в долину реки Чжуцзянь (с тех времен и поныне это самый густонаселенный район Китая), но и там их настигала и завоевывала победоносная армия У-ди, которая с 30-х г.г. второго столетия до н.э. почти целиком набиралась из числа помилованных преступников – практика помилования уголовников для службы в армии была придумана советниками У-ди и в его царствование стала нормой.
К 100 году до н.э., когда налоги достигли 50%, произошло то, чего не случалось в Китае более полувека: начались крестьянские восстания, вспыхивающие регулярно, по всей стране – и на старых землях, где люди еще помнили 3%-ый налог времен Цзин-ди, и на новых, только что завоеванных, где людям 3% даже в снах не снились, но налоги У-ди сильно превосходили те, что были установлены (не без влияния местных последователей Кон-Фу-Цзы) ранее.
Восстания жестоко подавлялись уголовниками в солдатских одеждах.
Но голод, вдруг поселившийся в стране, где совсем недавно зерно переполняло амбары и некому было съедать эти запасы, с тех пор поселился в империи надолго.
Император в окружении ученых
Сам же император, пресытившийся земной властью, думал о вечной жизни: даосские ритуалы должны были бы её гарантировать, и У-ди проводил свое время в молитвах, вознося духам просьбы о бессмертии.
Окружение его стало состоять из магов, колдунов и шаманов, которых император то возвеличивал, то, разочаровавшись, казнил.
И уж конечно, придворная жизнь изобиловала всяческими «заговорами» и их «раскрытиями», сопровождавшимися казнями.
Участь эта не обошла и, пожалуй, самого знаменитого из китайских историков, Сыма Цяня, которому выпало сомнительное счастье быть современником У-ди.
Император «раскрыл» «мятеж» своих полководцев, и Сыма Цянь оказался единственным, кто (Кон-Фу-Цзы ведь заповедовал говорить правду в лицо тирану, какой бы горькой она не была!) высказался в их защиту.
Он был приговорен к смерти, но мера вины его, по обычаям той поры, позволяла вместо смерти внести деньги или подвергнутся оскоплению.
Не имея средств, Сыма Цянь, выбирая между позором и обязательством, данным им покойному отцу завершить исторический труд, ученый выбирает последнее.
Сыма Цянь, величайший из китайских историков
Как сложилась его жизнь после этого события – неизвестно, величайший из китайских историков, благодаря которому, собственно, потомкам и стало известно о величайшем из императоров, умер в безвестности.
Возможно, сказывается насыщенная эзотерическими впечатлениями жизнь У-ди, а, может, наследственная болезнь императоров династии Хань (хотя, судя по всему, любой одуревший от безнаказанного самоуправства впадает в такого рода сумасшествие, примеров чему в истории бесконечно много) приводит к тому, что У-ди в конце своей жизни не интересуется больше ничем, кроме как охотой на ведьм.
Пройдут тысячелетия, и «охоту на ведьм» будут поминать в кавычках, но У-ди воевал с ведьмами вполне конкретно: основанием для казней были его сны, в которых к нему являлись духи и боги и показывали ему, кто именно и что именно замышляет против него.
Свита императора пребывает в вечном беспокойстве за свои жизни и судьбы своих семей, подданные разбегаются, казна пустеет, торговые пути перерезаны бандами, которые всегда появляются во времена обнищания, армия мародерствует, в империи всякий, вне зависимости от звания и состояния, находится под угрозой каждую минуту, война идет и на границе, и по всей стране – такое наследие оставляет величайший из императоров Китая своим потомкам.
Рост империи Хань. Обратите внимание на ответвление в сторону Запада
Наследник У-ди, Чжао-ди (вернее, его советники-конфуцианцы – сам он взошел на престол в возрасте 6 лет), все свое царствование был занят тем, что снижал налоги, утихомирив, в итоге, пожары крестьянских войн, наводил порядок на границах, восстанавливал армию и торговые сообщения.
Впасть в маразм и убийственную (буквально) для подданных подозрительность он не успевает, умерев в 20-летнем возрасте, но и все его потомки будут уже не в состоянии вернуть времена «3%», и вся династия Хань, с этого момента, катится к упадку, напоминая гигантский корабль, получивший пробоину, залатать которую уже невозможно.
Лучший в истории период Китая, времена Цзин-ди, больше не вернутся никогда, хотя нынешнее правительство Китая очень успешно применяет ту же практику – снижение налогов ради общего роста благосостояния и благополучия.
Жуткий период «самого великого в истории» У-ди, в конце концов, ничем не отличается от всех других «самых великих в истории» любой другой страны – прекрасно выглядящее на политических картах «величие» и крайняя нищета и массовая гибель современников «величия».
Гробница императора Цзен-ди, «терракотовые карлики» и скульптуры животных
Идея резкого снижения налогов для пополнения казны в среднесрочной перспективе в истории любой страны срабатывала всегда, но среднесрочная (про долгосрочную уже и не говорим) перспектива не интересна политикам, которые решают сиюминутные задачи.
Везло мало кому и редко когда – но вот Китаю с Цзин-ди повезло.
Пусть и ненадолго.
Впрочем, может, именно короткое его правление – тому причина: его короткое сумасшествие не разрушило страну.
Ну а про кошек для охраны переполненных амбаров больше никто и никогда в Китае не вспоминал.
Александр Иванов
«Краткие эссе об истории экономики»
Около 150 года до н.э. великий император Цзин-ди отправил посольство в Египет для того, чтобы послы закупили там бесконечное количество кошек: императорские амбары ломились от зерна, его поедали мыши, и одни только лишь кошки, обитавшие в далеком Египте, могли спасти китайского императора.
Сказка, как говориться, ложь: император ничего не мог знать о Египте, а в Китае хватало и своих кошек, вовсе не экзотического египетского происхождения, а местных.
Но в сказке, как водится, одновременно и намек: богатства Цзин-ди были и в самом деле так велики, что ни потратить, ни сберечь их не было никакой возможности.
В самом начале своего царствования Цзин-ди, послушавшись своего главного и доверенного советника Чао Цо, ввел налоговую реформу, снизив налог на своих подданных с 10% (именно такой процент считали целесообразным великий Кон-Фу-Цзы и его замечательный последователь Мэн-Цзы), до 3%,
Конфуций и его ученики
И меньше чем через 10 лет императорская казна столкнулась с проблемой переполненных амбаров: крестьяне и ремесленники Китая, воспрянув от налогового ярма, резко увеличили производительность.
Позднейшие историки писали, что Чао Бо насчитал втрое (!!!) большие поступления в казну за десять лет по сравнению с предыдущим десятилетием.
Большой заботой и самого Чао, и другого советника императора, непобедимого военачальника, Чжоу Яфу, стало и размещение на свободных землях, которых всегда хватало даже в перенаселенном Китае, крестьян, которые бежали к императору земли Хань из других стран и земель, в надежде обрести безбедное существование, и ожидания их оправдывались.
Страна прирастала людьми, люди богатели, законы регулярно смягчались, огромная и прекрасно вооруженная армия под предводительством Чжоу Яфу защищала земли от набегов грабителей-кочевников, даже извечные враги, сюнну, столетиями наводившие ужас на Китай, были усмирены мощной армией и умной дипломатией.
Крестьянская семья, эпоха Хань. Есть деньги и время, чтобы пить))
Как и все императоры династии Хань, в преклонном возрасте Цзин-ди, возможно, сошел с ума – ему всюду мерещились заговоры, и даже его самые близкие соратники, Чао Бо и Чжоу Яфу (некогда сами, заметим, сплетавшие интриги и разжигавшие подозрительность императора в отношении князей и придворных) вынуждены были покончить жизнь самоубийством, предпочтя ее мучительной казни, которые стали в последние годы царствования Цзин-ди обычным делом.
Наверное, именно поэтому осыпанная ранее благодеяниями Цзин-ди страна вздохнула с облегчением, когда, после его смерти, ему наследовал его десятый сын, рожденный любимой наложницей императора, У-ди.
У-ди, в отличии от его отца и деда, история прославляет как величайшего из императоров всех времен.
В юности У-ди, вступивший на престол в 16 лет и находясь под опекой своей бабушки, не смог спасти от смерти своих учителей-конфуцианцев, и это, видимо, стало для него сильным потрясением.
Всю свою жизнь он посвятил укреплению собственной власти.
А средства укрепления власти известны: это войны против внешних и внутренних врагов.
Император У-ди и его свита
При этом У-ди поначалу был довольно дипломатичен: например, возвеличивая конфуцианцев, он одновременно привечал и даосских монахов, строя храмы и самостоятельно совершая богослужения.
Огромная и мощная армия, доставшаяся ему в наследство от отца, воевала беспрестанно: за 53 года правления У-ди у империи не случилось ни одного мирного дня.
И войны его были, в основном, успешны: на юге разгромлено было государство северных вьетов со столицей в Гуанчжоу, который отныне и на века стал китайским, на севере, преодолевая сопротивление сюнну (гуннов), китайские армии достигли оконечности пустыни Гоби, строя там свои крепости и города и населяя их своими подданными, на востоке его армии закрепились в Корее, на западе...
Пожалуй, самым главным направлением в его царствование стало именно западное: один из чиновников У-ди, Чжан Цянь, был послан им в неведомые западные земли.
Чжан Цянь не просто совершил невозможное, преодолев сложнейший и полный опасностей маршрут, у него еще и хватило ума понять, насколько удивительны, богаты и полезны Китаю лежащие вдалеке и неизвестные ранее западные цивилизации, а у У-ди хватило мудрости понять, какие перспективы сулят эти контакты Китаю.
Чжан Цянь и Шелковый путь
У-ди принимает план «10 тысяч ли» – именно на столько (примерно 5 тысяч километров) должна была продвинуться западная граница Китая, чтобы связать две мировые культуры, до того пребывавшие в изоляции.
Все те же сюнну и масса других племен и народов противостояли Китаю, войны с переменным успехом велись без конца и никогда более не прекращались, но Китаю удалось выкроить коридор для прохода своих караванов в Ферганскую долину.
Но не только Запад интересовал У-ди: император искал любой повод для того, чтобы развязать войну с кем-то из соседей.
Любая соседская заварушка обязательно заканчивалась тем, что хоть кто-то из враждующих просил помощи у Китая, и У-ди охотно её оказывал всем, кто бы её не попросил, и даже если никто этого не просил, но в итоге не «союзник» У-ди становился победителем: захваченные земли и богатства переходили к У-ди, а «союзники», ради которых Китай вводил свои войска, как правило, истреблялись.
Империя Хань всего за несколько десятилетий после начала правления У-ди стала просто гигантской, превосходящей размерами Римскую империю времен расцвета, но от сытой и благополучной жизни времен Цзин-ди не осталось и следа.
Китайские воины, армия У-ди
Налоги росли быстро, сначала добравшись до «конфуцианских» 10%, а после – быстро и легко увеличиваясь. Уже у концу второго столетия до н.э. крестьяне вынуждены были отдавать в казну треть урожая, и массовое их переселение из страны Хань приобрело характер бегства.
Бежали, в основном, на юг, в долину реки Чжуцзянь (с тех времен и поныне это самый густонаселенный район Китая), но и там их настигала и завоевывала победоносная армия У-ди, которая с 30-х г.г. второго столетия до н.э. почти целиком набиралась из числа помилованных преступников – практика помилования уголовников для службы в армии была придумана советниками У-ди и в его царствование стала нормой.
К 100 году до н.э., когда налоги достигли 50%, произошло то, чего не случалось в Китае более полувека: начались крестьянские восстания, вспыхивающие регулярно, по всей стране – и на старых землях, где люди еще помнили 3%-ый налог времен Цзин-ди, и на новых, только что завоеванных, где людям 3% даже в снах не снились, но налоги У-ди сильно превосходили те, что были установлены (не без влияния местных последователей Кон-Фу-Цзы) ранее.
Восстания жестоко подавлялись уголовниками в солдатских одеждах.
Но голод, вдруг поселившийся в стране, где совсем недавно зерно переполняло амбары и некому было съедать эти запасы, с тех пор поселился в империи надолго.
Император в окружении ученых
Сам же император, пресытившийся земной властью, думал о вечной жизни: даосские ритуалы должны были бы её гарантировать, и У-ди проводил свое время в молитвах, вознося духам просьбы о бессмертии.
Окружение его стало состоять из магов, колдунов и шаманов, которых император то возвеличивал, то, разочаровавшись, казнил.
И уж конечно, придворная жизнь изобиловала всяческими «заговорами» и их «раскрытиями», сопровождавшимися казнями.
Участь эта не обошла и, пожалуй, самого знаменитого из китайских историков, Сыма Цяня, которому выпало сомнительное счастье быть современником У-ди.
Император «раскрыл» «мятеж» своих полководцев, и Сыма Цянь оказался единственным, кто (Кон-Фу-Цзы ведь заповедовал говорить правду в лицо тирану, какой бы горькой она не была!) высказался в их защиту.
Он был приговорен к смерти, но мера вины его, по обычаям той поры, позволяла вместо смерти внести деньги или подвергнутся оскоплению.
Не имея средств, Сыма Цянь, выбирая между позором и обязательством, данным им покойному отцу завершить исторический труд, ученый выбирает последнее.
Сыма Цянь, величайший из китайских историков
Как сложилась его жизнь после этого события – неизвестно, величайший из китайских историков, благодаря которому, собственно, потомкам и стало известно о величайшем из императоров, умер в безвестности.
Возможно, сказывается насыщенная эзотерическими впечатлениями жизнь У-ди, а, может, наследственная болезнь императоров династии Хань (хотя, судя по всему, любой одуревший от безнаказанного самоуправства впадает в такого рода сумасшествие, примеров чему в истории бесконечно много) приводит к тому, что У-ди в конце своей жизни не интересуется больше ничем, кроме как охотой на ведьм.
Пройдут тысячелетия, и «охоту на ведьм» будут поминать в кавычках, но У-ди воевал с ведьмами вполне конкретно: основанием для казней были его сны, в которых к нему являлись духи и боги и показывали ему, кто именно и что именно замышляет против него.
Свита императора пребывает в вечном беспокойстве за свои жизни и судьбы своих семей, подданные разбегаются, казна пустеет, торговые пути перерезаны бандами, которые всегда появляются во времена обнищания, армия мародерствует, в империи всякий, вне зависимости от звания и состояния, находится под угрозой каждую минуту, война идет и на границе, и по всей стране – такое наследие оставляет величайший из императоров Китая своим потомкам.
Рост империи Хань. Обратите внимание на ответвление в сторону Запада
Наследник У-ди, Чжао-ди (вернее, его советники-конфуцианцы – сам он взошел на престол в возрасте 6 лет), все свое царствование был занят тем, что снижал налоги, утихомирив, в итоге, пожары крестьянских войн, наводил порядок на границах, восстанавливал армию и торговые сообщения.
Впасть в маразм и убийственную (буквально) для подданных подозрительность он не успевает, умерев в 20-летнем возрасте, но и все его потомки будут уже не в состоянии вернуть времена «3%», и вся династия Хань, с этого момента, катится к упадку, напоминая гигантский корабль, получивший пробоину, залатать которую уже невозможно.
Лучший в истории период Китая, времена Цзин-ди, больше не вернутся никогда, хотя нынешнее правительство Китая очень успешно применяет ту же практику – снижение налогов ради общего роста благосостояния и благополучия.
Жуткий период «самого великого в истории» У-ди, в конце концов, ничем не отличается от всех других «самых великих в истории» любой другой страны – прекрасно выглядящее на политических картах «величие» и крайняя нищета и массовая гибель современников «величия».
Гробница императора Цзен-ди, «терракотовые карлики» и скульптуры животных
Идея резкого снижения налогов для пополнения казны в среднесрочной перспективе в истории любой страны срабатывала всегда, но среднесрочная (про долгосрочную уже и не говорим) перспектива не интересна политикам, которые решают сиюминутные задачи.
Везло мало кому и редко когда – но вот Китаю с Цзин-ди повезло.
Пусть и ненадолго.
Впрочем, может, именно короткое его правление – тому причина: его короткое сумасшествие не разрушило страну.
Ну а про кошек для охраны переполненных амбаров больше никто и никогда в Китае не вспоминал.
Александр Иванов
«Краткие эссе об истории экономики»
